В стихотворениях Кольцова «люди сельские» воспринимают и пахоту, и сев, и косьбу как некий долгожданный и радостный праздник, и отсюда эта знаменитая песня, которую поет у Кольцова крестьянин во время своих повседневных работ:

Но в трагических условиях рабства это воспетое Кольцовым отношение русского человека к труду как к источнику радости было осквернено и поругано. Подхватив эту тему Кольцова, его преемник Некрасов внес в нее свои коррективы. Он не уставал повторять, что даже для такого трудолюбца, как русский народ, работа под крепостническим гнетом превращается в каторгу. Напомним хотя бы такое изображение пахаря в «Дедушке»:

Трудно представить себе, чтобы этот некрасовский «пахарь угрюмый с темным, убитым лицом» мог пропеть своей голодной клячонке песню кольцовского пахаря:

Да и кольцовский косарь — до чего он не похож на некрасовского! Этот не скажет о своей «вострой косе»:

Для него работа не гулянье:

«Где не пробраться лошади, где и без ноши пешему опасно перейти, там рать-орда крестьянская по кочам, по зажоринам ползком ползет с плетюхами, трещит крестьянский пуп!» (III, 195).

Поэту ли революционно-демократических масс воспевать сладость труда в стране, разделенной на «рабов» и «властителей»!