Очерки Слепцова прошли незамеченными. Но можно не сомневаться, что они сильно полюбились Некрасову, ибо тотчас же после того, как они появились в печати, поэт привлек молодого писателя к близкому сотрудничеству в «Современнике». Благодаря этим очеркам Слепцов сблизился с Чернышевским и был принят как свой человек в революционно-демократическом лагере.

Таким образом, мы можем сказать с полной уверенностью, что «Железная дорога» Некрасова вслед за этими статьями «народных заступников» обличает не только стародавнюю быль, но и современное ему бытовое явление, повсеместно распространенное в шестидесятых годах, в самую «гуманную эру» царствования Александра II, когда крестьяне были объявлены «вольными». Дорог в ту пору строилось немало, и каждая — с таким же мучительством.

Только из-за цензуры Некрасов изобразил дело так, будто сюжетом поэмы является исключительный случай, относящийся к полузабытому прошлому.

Верный своему излюбленному методу «эзоповой» речи, он при печатании «Железной дороги» на страницах журнала выставил под стихотворением заведомо неверную дату: «1855 год», внушая тем самым цензуре, будто его поэма написана еще за десять лет до того и имеет чисто ретроспективный характер.

Кроме того, при помощи эпиграфа он намекнул, будто стихотворение направлено против старика Клейнмихеля, давно уже сошедшего со сцены и в ту пору совершенно безвредного.

На самом же деле «Железная дорога» была написана значительно позже, в 1863 или 1864 году, отнюдь не для того, чтобы задним числом обличать каких-то «бывших людей», а для того, чтобы заклеймить злые порядки новейшего царствования — пресловутой «эпохи великих реформ».

Некрасову нередко случалось прикрывать животрепещущую, современную тему фиктивным указанием на то, что эта тема будто бы относится к давнишним порядкам, уже отошедшим в невозвратное прошлое.

Уже из статьи Добролюбова видно, что вместо одного Клейнмихеля нарождавшийся капиталистический строй выдвинул десятки других — таких, например, как либеральничавший промышленник Кокорев, которого Добролюбов в своей статье обвинял в «жестокосердии и зверстве» по отношению к массе рабочих и которого Некрасов в одной из позднейших сатир — в «Современниках» — заклеймил именем Саввы Антихристова.

Открыто заявлять об этом в легальной печати было тогда не дозволено. «Светлой эрой прогресса» именовалась тогда в журналистике пресловутая «эпоха великих реформ». Но Некрасов, начиная с 1861 года, пользовался всякой возможностью, чтобы обличить эту «светлую эру», высказать хотя бы недомолвками, обиняками, намеками свое отрицательное отношение к ней. Из года в год повторял он в стихах: