Этот второй, по нашей классификации, некрасовский метод обработки фольклора не раз вызывал порицание со стороны его идейных противников. Реакционные критики постоянно упрекали Некрасова в том, что он, заимствуя из устной народной поэзии всевозможные «мрачные факты», исключает из заимствованных текстов все то, что может смягчить и ослабить тяжелое впечатление от них.

Так, в «Крестьянке» Матрена Тимофеевна поет вместе со странниками известную песню «Спится мне, младешенькой, дремлется», взятую почти без изменений из сборника П. В. Шейна «Русские народные песни» (стр. 336—337, № 66), но не допевает ее до конца, так что слушатели узнают лишь о том, как сердито будили се в новой семье, требуя от нее, чтобы она спозаранку пошла на работу:

Между тем в заключительных стихах этой песни, которых не воспроизвел в своей поэме Некрасов, говорилось о том, что у обижаемой женщины есть верный заступник — муж, не позволяющий своим старикам поднимать ее так рано на работу. Эта купюра совершенно изменяла содержание песни, из полного текста которой можно было сделать тот ошибочный вывод, будто крестьянская женщина была вовсе не так беззащитна.

Купюра не ускользнула от внимания реакционного критика Евгения Маркова, который увидел здесь фальсификацию народной поэзии. По словам критика, изображаемая в этой песне картина зла и неправды «проясняется трогательным (!) участием мужа», о котором женщина в той же песне поет:

По словам критика, Некрасов нарочно утаил от читателя светлую сторону крестьянского быта, вскрывающуюся в последних строках этой песни, и воспроизвел только те ее строки, где представлены горькие обиды и тяготы безрадостной жизни крестьян.[354]

Действительно, Некрасов считал себя вправе поступать именно так, но, конечно, это не было фальсификацией песни, а, напротив, восстановлением той типической истины, которую она искажала, так как на самом-то деле, в условиях патриархального семейного быта, муж далеко не во всякой семье мог вступиться за свою молодую жену. В концовке этой песни опять-таки отражалась мечта — мечта угнетаемой женщины о муже-заступнике.

Некрасов проверял показания песни подлинными фактами крестьянского быта и, если приходил к убеждению, что в песне эти факты приукрашены, что действительность не такова, какою она представлена в песне, вносил в эту песню свои коррективы, дабы она не противоречила жизненной правде.

Так поступил он с обрядовыми свадебными песнями, вычеркнув из них фантастические «кареты», «терема», «жемчуга» и «брильянты». Так поступил он с песней «Отдал меня батюшка не в малую деревню», отбросив ее боевую концовку, из которой можно сделать совершенно неправильный вывод, будто женщина, которую честят людоедицей, имеет полную возможность постоять за себя и отплатить своим обидчикам. Так поступил он с только что упомянутой песней «Спится мне, младешенькой, дремлется», в конце которой представлен слишком уж идиллический случай, противоречащий прочно сложившимся нравам тогдашней деревни.