Но поначалу оказаться вдруг на улице для многих стало шоком. И мне в один прекрасный день тоже пришлось испытать этот шок. Когда вдруг из служебного телекса у меня дома выползла лента с коротким указанием из Москвы: «В связи с завершением срока вашей командировки, вам следует сдать дела и такого-то числа вернуться в Москву…»

На дворе ярко светило щедрое греческое солнце, беззаботно щебетали птицы. Я еще раз перечитал телекс и задумался. На первый взгляд, казалось, дело обычное. Не вечно же работать корреспондентом в Греции – отработал своей срок и возвращайся, а на твое место приедет другой. Чего тут особенно волноваться? Но я работал в ТАСС уже много лет и сразу понял, что дела мои плохи. Ведь при плановой замене, корреспондент заранее, – по меньше мере за полгода, – знает, когда его будут просить вернуться в Москву и исподволь готовится к отъезду. Внезапная же замена могла свидетельствовать лишь об одном: ты на чем-то прокололся, или вдруг впал в немилость у начальства.

Я точно знал, что никаких грехов по работе за мной не водится, а, наоборот, я шлю из Греции столько, что мне все время говорили: «Да чего ты там так напрягаешься? Не нужно нам столько материалов из твоей Греции!».

А о замене со мной никто заранее не говорил. Значит, оставалось последнее: немилость со стороны начальства. А вот это было уже плохо. Это означало, что, вернувшись в Москву, уже нечего было рассчитывать на хорошее место в ТАССе и на дальнейший карьерный рост. Однако было совершенно непонятно: за что такая «немилость»?

Не знали, как оказалось, об этом и мои непосредственные начальники. Через несколько минут после получения телеграммы, мне позвонил из Москвы главный редактор Главной редакции иностранной информации нашего агентства и озабоченно спросил: «Слушай, а за что это тебя? С шестого этажа (там располагались кабинеты генерального директора агентства и его замов – прим, автора) звонил сам и распорядился немедленно отозвать Малышева из Греции! Что случилось? Мы тут ничего понять не можем!».

Что я мог на это ответить? Я сам ничего не знал, но зато понял, что дела мои совсем уж плохи. Было обидно, потому что незадолго до этого я начал эксперимент: создание в Афинах самоокупаемого отделения ТАСС. В те времена на финансирование отделения из Москвы ежегодно переводили энную сумму в долларах. Я же хотел доказать, что можно сделать так, чтобы самим зарабатывать деньги и постепенно снизить эту сумму из Москвы, а потом вообще перейти на полную самоокупаемость. Хорошо это? Конечно! Поэтому поначалу мою инициативу в Москве поддержали. Давай, мол, экспериментируй!