Мы устроили военный совет: что делать? И после очень короткого обсуждения – без всяких споров – единогласно постановили: немедленно бежать!

Если читатель взглянет на карту (а без этого он, пожалуй, не поймет всего последующего!), то он увидит, что Якутск находится далеко к северу от железной дороги, которая проходит через Иркутск. Он убедится также из этой карты в том, что единственным средством сообщения Якутска с железной дорогой (на юг от него) является река Лена.

На север можно попасть только к Ледовитому океану, к белым медведям, а на восток и запад бежать некуда, так как там нет жилых мест, и сам Якутск окружен непроходимыми и необъятными лесами (сибирская тайга!) и болотами. Значит, нам во что бы то ни стало надо вернуться по Лене – другого пути к свободе нет.

В самом Якутске жило немалое количество бывших политических ссыльных (или, как они здесь назывались по-старинному, «государственные ссыльные»), наших товарищей. Некоторые из них занимали видное положение в городе – среди них были управляющие крупными торговыми предприятиями, капитаны пароходов, редакторы газет, учителя. Были среди них и члены нашей партии. Они с радостью вызвались нам помочь.

Выработанный нами с их помощью план заключался в следующем. Мы должны немедленно скрыться из города и некоторое время выждать в окрестностях его, пока не прекратятся поиски. И уже затем, когда администрация Якутска убедится, что мы скрылись, мы вернемся в город и, спрятавшись с помощью товарищей на пароходах, выедем по Лене к железной дороге и вернемся в Россию. План этот облегчался тем, что на пароходах служило много ссыльных, и само пароходное начальство, среди которого тоже были наши товарищи, сочувствовало ссыльным и охотно помогало им бежать из ссылки.

Так мы и сделали. Товарищи достали нам хорошую летнюю палатку, оставшуюся от знаменитой полярной экспедиции барона Толля в 1902 году, снабдили нас хлебом и провизией, и мы на другой же день утром вышли из города и верстах в десяти-пятнадцати от Якутска, в густом лесу, раскинули свой лагерь, в котором все семеро и поселились.

Полицеймейстер Полховской напрасно нас прождал весь этот день у себя. Здесь, в лесу, мы преблагополучно прожили десять дней – если не считать того, что однажды все чуть не отравились собранными грибами и вповалку провалялись один день с утра до ночи.

Но молодые желудки справились с этим. Несколько раз нас посетил товарищ из города – Яков Иванович Мурашко, ссыльный белорус из Минска, наш товарищ по партии, высокий здоровенный блондин с голубыми, как у ребенка, глазами. Он со смехом рассказал нам о той тревоге, которая поднялась у якутской администрации в связи с нашим исчезновением. Губернатор обвинял полицеймейстера, полицеймейстер оправдывался тем, что не имел никаких инструкций от губернатора.