Долгими зимними вечерами мама вышивала прекрасные полотенца, папка читал свою любимую газету «Красная Звезда» или зелёную толстую книгу, на которой было написано «И. В. Сталин». Книга хранилась в сундуке. Мы ютились на грубке, там было тепло, даже жарко. Когда закипал большой чайник с узваром (взвар), мы садились за стол, выпивали всю жидкость, а потом доставали разваренные сухие яблоки и с наслаждением лакомились. Для сладости напитка мама бросала несколько скрылей (кружков) сахарной свеклы, которую подбирали на поле после уборки всего урожая. Бывало такое, что она терялась среди ботвы, оставалась не выкопанной.

Вечерами мы часто просили папку рассказать про немцев, с которыми он сражался. Обычно он рассказывал смешные случаи. Когда же к нам приходил его боевой товарищ и мой крёстный Сычёв Александр Степанович, тогда они вспоминали свои боевые годы, больше тоже весёлые истории. Забегая вперёд, скажу, что только после смерти отца мне много рассказывал крёстный о его героизме и бесстрашии.

В заключение периода Н. Хрущёва хочу рассказать вот такую историю. Её можно было бы назвать «Величайшее разочарование героя танкиста».

Мой отец был замечательным оратором. Ещё живы люди, которые помнят его выступления на колхозных собраниях. Мне говорят при встрече: «Когда Осипович выступал, в зале было слышно, как муха пролетает».

Его в селе уважали за порядочность. К нам он был строг и справедлив.

Однажды он пришёл домой после собрания взволнованный и с порога раздражённо бросил маме: «Сопляк, он мне ещё угрожать будет!»

Мама стала расспрашивать о случившемся. Мы тоже оторвали глаза от учебников.

Папка рассказывал, как проходило отчётное собрание в колхозе, о непутёвом и лживом председателе.

Я помню того председателя. Он был маленького роста, толстый и неуклюжий, звали его все Томилин. Китель, брюки и даже картуз были защитного цвета. Ездил всегда в двухколёсной бричке, в которую залезал с большим трудом.

«Люди попросили меня выступить, — рассказывал папка, — ну, я и „разложил всё по полочкам“».

Мама, помню, сказала, зачем он лезет на рожон, мол, ты и виноватым остался.

Папка тогда вообще рассердился и проговорил: «Вот и молчите все, пусть вас обманывают, обирают, за дураков вас считают. Обещают одно, делают другое. Только себе карманы набивают. А я никогда не молчал и не буду! У нас на фронте тоже такие негодяи бывали. Случалось, их тоже учили!»

На другой день папку вызвали в райком партии. Мама ждала с волнением его возвращения. Он приехал уже к вечеру, распряг лошадь и пришёл домой. Попросил маму, чтобы она сходила к соседке и взяла взаймы бутылку самогонки. Мама послала меня к Насте, та дала бутылку в долг. Папка выпил и стал рассказывать, как у него хотел забрать партийный билет какой-то мальчишка-инстукторишка за то, что он подрывает авторитет партии. С ним ещё два таких же сидело за столом. Он много рассказывал, повторял несколько раз своё возмущение. Билет он свой не отдал. Папка стукнул по столу кулаком и проговорил: