Боль была очень сильна. Дамьен отчаянно закричал, лицо его сделалось белым, как полотно, голова откинулась назад; казалось, что он лишился чувств.

Подошли врачи, пощупали пульс преступника и объявили, что этот обморок не опасен.

Один из них, господин Бойе, посоветовал не приступать ко вбиванию клиньев и обождать, пока не пройдет обморок, вызванный стягиванием ремней.

Дамьен открыл глаза и попросил напиться; ему подали стакан воды, но он потребовал вина, говоря задыхающимся и дрожащим голосом, что силы и энергия оставляют его.

Шарль-Генрих Сансон помог поднести ему стакан ко рту; напившись, он испустил глубокий вздох и снова, закрывая глаза, прошептал несколько молитв; актуарий, оба пристава, исполнители и их помощники окружили его; двое судей встали из кресел и стали ходить взад и вперед по комнате. Президент Моле был чрезвычайно бледен, и было заметно, как дрожало перо в руке его.

Шарль-Генрих Сансон помог поднести ему стакан ко рту; напившись, он испустил глубокий вздох и снова, закрывая глаза, прошептал несколько молитв; актуарий, оба пристава, исполнители и их помощники окружили его; двое судей встали из кресел и стали ходить взад и вперед по комнате. Президент Моле был чрезвычайно бледен, и было заметно, как дрожало перо в руке его.

Через полчаса снова приступили к пытке.

Фреми, пытальщик, вбил первый клин.

Крики Дамьена возобновились; они были так сильны и продолжительны, что первый президент не мог задать ему обыкновенных вопросов. Наконец среди воплей, проклятий и молитв, вылетавших в беспорядке из уст преступника, он обвинил какого-то Готье, поверенного у одного Парламентского советника и господина Леметра де Ферьера в том, что они побудили его к совершению преступления.

Тотчас же был отдан приказ арестовать Готье и Леметра де Ферьера и привести их к судьям.

При втором и третьем ударе вопли и страдания его повторились; он продолжал говорить о Готье.

При четвертом ударе он просил помилования и вскрикнул несколько раз: «Господа! Господа! Господа!»

Привели Готье и Леметра: их свели на очную ставку с Дамьеном, который не только не мог сказать, где он видел того, кого обвиняет, но почти в ту же минуту стал опровергать показания, вырванные у него пыткой.

Приступили снова к пытке и вбили первый экстраординарный клин.

Приводим выписку из судебного протокола:

«Ответы на вопрос. Он говорит, что думал своим преступлением совершить богоугодное дело.

При шестом ударе – рыдания. Преступник говорит, что чувствует себя очень несчастным, потому что не лишил себя жизни, как имел намерение. Жалеет, что после совершенного им воровства добрые его родственники отказались принять его. Оплакивает участь своей жены и дочери; говорит, что Бог карает его за гордость, Обвиняет одну женщину в том, что она заколдовала его.