— Охренеть! И куда фуры поедут?

Оказывается, в Узбекистан, Киргизию. Еще в какие-то жаркие края.

— Леш, но там же мусульмане, у них свинина запрещена!

— Фигня, — ответил мой провожатый. — Там нет свинины. Разве что уши, хвосты, шкуры, копыта. И вообще, там же не написано, из чего мы смесь делаем. Написано: «из мяса молодых бычков».

И Леша криво усмехнулся, сплюнув на пол.

Он носил спортивный костюм Adidas, страусиные[590] ботинки, у него была лысая башка и свернутый набок нос. И не было половины уха. Он не сидел. Ну то есть сидел, конечно, только в «Крестах» — и то недолго. Но за бандитскую рожу ему сразу же любой судья влепил бы год условно. Для профилактики. Если не откупится.

Леша был гражданином Швеции. То есть в золотую студенческую пору он слегка рэкетирствовал на Галере и отжимал у мажоров четверть навара. Ну и валютой баловался, чеками. Однажды склеил там старушку-туристку из Мальмё. Противную, но богатую. Старую коммунистку. Все мужья у нее были русские. Она этот импорт давно отработала, еще с шестидесятых годов. И все померли. Внезапно. Ну как это называется: если мужчина — синяя борода, то женщина — синее что? Ну, видимо, вот это самое. Но с Лешей фокус не прошел. Он вскоре овдовел и вернулся в Ленинград в самом начале девяностых с тремя коронами на паспорте[591] и миллионом крон на счету в шведском банке. Быстро собрал бригаду, накупил пацанам «восьмерок» с длинным крылом, стал хозяином Парка Победы[592]. Но остыл и вложился в свой бизнес. Пельмени. Скооперировался еще с двумя быками. На троих они арендовали хладокомбинат и начали производство. Дело сразу поперло. Главный принцип фирмы — только три постоянных работника, остальные — за нал, по разовым договорам. Платим много, работа тяжелая, шаг в сторону — хей до[593]! Научила Лешу Швеция двум вещам. Первое: никакого социализма быть не должно. И второе: все решает логистика. Ну вот понравился ему скандинавский подход. Простота во всем. И конкретность.

Я с ним познакомился через приятеля. Когда-то он был приятель, да. Сейчас тамбовский волк ему приятель. Уже лет десять не виделись. Крутой стал банкир. Он один такой. «Тинькофф»[594]. А тогда он мне позвонил и говорит:

— Другу помощь нужна, хочет рекламную кампанию сделать своему производству, а сам в этом деле ни уха ни рыла. Но парень хороший, я его еще со времен фарцы на Галере знаю. Жлобоватый слегка, но я ему сказал, что ты мой друг, так что заплатит. Ну и тема у него модная — заморозка. Я вот тоже подумываю об этом.

Год был 1994-й. Все было можно. И никто не знал как. Я работал на «Региональном телевидении» Санкт-Петербурга. У меня уже была программа, команда, техника, и мы иногда снимали рекламу. Не очень дорогую, естественно. Хотя бывали и интересные темы. Но речь не о них. Леша созвонился со мной, сказал, что у него нормальный бюджет, он хочет снять серию рекламных роликов. Про пельмени.