Ленин в этом вопросе придерживался иной точки зрения. Он считал, что воспитательные задачи не являются первостепенными, главная задача – власть. В связи с этим «навязываемая» Богдановым точка зрения была протестом против положения марксизма о свержении царского режима как первоочередной задачей пролетариата. С теми же, кто не был с этим согласен, разговор был короткий: «полный разрыв и война сильнее, чем ведется с меньшевиками»[848].

Богданов же стоял на своем и утверждал, что положение марксизма о революционности задач является одной из составляющих частей пропагандистской работы, и принципиальность нужно проявлять в вопросах нетерпимости «к врагам, а не к своим»[849].

Владимир Ильич был крайне возмущен такой позицией Богданова и его приверженцев и не скрывал своего раздражения. Идеи Богданова разделяли многие революционные деятели Петербурга и Москвы. Богдановская позиция имела под собой веские основания, базирующиеся на многолетнем опыте: пропагандистам было хорошо известно, насколько малоэффективной оказывается работа с малосознательными элементами без реализации революционно-просветительской программы. А постоянная смена тактики в партийном сотрудничестве никак не способствовала повышению авторитета партии, потому что зачастую на местах не понимали мотивацию. Ленин любое проявление несогласия со своей позицией воспринимал крайне негативно, потому что понимал: вслед за Богдановым найдутся и другие несогласные с ленинским стилем руководства, которые смогут заявить, что ленинцы извратили основы марксизма, исковеркали их и деформировали – дай только свободу действий этому «махисту» и возможность свободно излагать свои убеждения, и он своими ревизионистскими «идейками» взорвет фракцию изнутри.

Как только начала издаваться «Правда», Богданов сразу же обратился в редакцию с предложением напечатать его роман «Инженер Мэнни». Об этом романе позднее Ленин в письме Горькому сказал следующее: «Тот же махизм = идеализм, спрятанный так, что ни рабочие, ни глупые редакторы в “Правде” не поняли»[850]; при этом «“Правда” дала о нем сочувственный отзыв»[851], «когда он вышел книжкой»[852].

Но роман, отосланный Богдановым в редакцию «Правды», не спешили печатать, хотя друзья-посредники говорили Богданову, что роман понравился и рабочим-депутатам, и членам редакции. Богданов не был в курсе того, что произошло нелепое стечение обстоятельств, поэтому неверно истолковал ситуацию. Он пишет: «В тот момент я смог сделать только один вывод – что руководители газеты моего сотрудничества не хотят; а отсюда и другой – что рабочие не вполне хозяева <…> своей газеты»[853]. После начала редакцией «Правды» подписной кампании в числе сотрудников газеты напечатали и имя А. А. Богданова. Впоследствии он писал, что воспринял это как издевательство и начал требовать от редакции объяснений[854].