— Эх, есть классный заголовочек! — кричит старшина Иван Казаков.

На него шикали:

— Тише, люди спят!

Но какой там сон, в пяти километрах — окопы. Стены подрагивают от глухих орудийных раскатов, в тишине доносилась пулеметная дробь, и небо на западе вспыхивало желтоватым заревом».

В таких условиях выпускалась многотиражная солдатская газета. Но еще в более тяжелом положении находились ее сотрудники, когда они попадали на передовую, в самое пекло боя. Их не баловали наградами, так как их непосредственные начальники не всегда точно знали, где и чем занимаются их подчиненные. Чаще всего корреспонденты довольствовались солдатской похвалой, идущей в их адрес. А такое случалось нередко.

Нельзя не порадоваться и тем удачным находкам и точным деталям, которые выгодно отличают книги Евгения Петрова от других им подобных по жанру и теме. Он умел видеть на войне то, что многие не видели, хотя неоднократно сталкивались с теми или иными явлениями. Я, например, неоднократно бывал под бомбежками врага, но нигде ни слова об этом не написал. Да и вряд ли смог бы это сделать с такой точностью. Не могу удержаться, чтобы не процитировать это место из книги «Второй эшелон» Евгения Петрова:

«Утром на горизонте появился немецкий разведчик. «Костыль» то плыл, то зависал. На земле было пустынно: все движение замерло с появлением самолета, и в этот момент какая-то запоздалая машина пересекала линию фронта как раз в том месте, где ночью прошли наши войска. «Костыль» настороженно бросился вниз, словно коршун пронесся над дорогой. Наш ухарь-шофер спешил в немецкий тыл, к лесу, где укрылась его часть. «Костыль» исчез. И, конечно же, бомбардировщики с черной свастикой не заставили себя ждать. Небольшой участок леса воздушные пираты разбили на квадраты. Действовали педантично и размеренно. От машин с черной свастикой то и дело отделялись черные точки. Свист бомб переходил в сатанинский гул. Взрыв следовал за взрывом. Люди не успели окопаться, они укрывались в ложбинках, пластом лежали в зарослях кустарника. Казалось, что бомбы летят прямо в нас. Еще секунда — и смерть! Я повернулся на спину. Так было спокойнее. По крайней мере можно отличить «свою» бомбу от «чужой». Освободившись от крепления, бомбы опережали машину и стремительно, как к магниту, неслись к земле. Одна из них оказалась «нашей». Мы почти оглохли, полузасыпанные земляной крошкой и ветками».

«Утром на горизонте появился немецкий разведчик. «Костыль» то плыл, то зависал. На земле было пустынно: все движение замерло с появлением самолета, и в этот момент какая-то запоздалая машина пересекала линию фронта как раз в том месте, где ночью прошли наши войска. «Костыль» настороженно бросился вниз, словно коршун пронесся над дорогой. Наш ухарь-шофер спешил в немецкий тыл, к лесу, где укрылась его часть. «Костыль» исчез. И, конечно же, бомбардировщики с черной свастикой не заставили себя ждать.