– Такого я еще никогда не слыхала. Очевидно, все небо было усеяно самолетами. О канонаде можно судить хотя бы потому, что невозможно было разговаривать со стоящим рядом человеком. Воздух был сплошь заполнен грохотом. Здания сотрясались, стекла дребезжали. От вспышек выстрелов на улице было светло. За все время осады с августа 1941 года я ничего похожего не видел и не слышал. Картина потрясающая.

Два дня назад проходил по набережной Жореса[55]. Если на тротуаре чисто, то в Неве у берега за парапетом навалены кучи мусора, тряпья, домашней утвари и всякого хлама. Усилиями трудящихся город очищен и таким образом ликвидирована опасность распространения эпидемии от наличия очагов заразы. Я с любопытством рассматривал эти блики войны и с каким-то знакомым чутьем искал что-то. Это что-то – трупы. Снег растает, и надо ожидать, что они появятся, т. к. они безусловно есть среди этого мусора. Против дома № 20 я увидел в воде труп ребенка лет 5-6. Он завернут в тряпье, на ножках чулочки, лежал, скорчившись в виде вопроса.

Больно сжалось сердце. А ведь их десятки тысяч. И все это наделал маньяк Гитлер. И так мне захотелось видеть своих ребяток, что просто грудь сдавило. Правда, они пока избежали подобной участи, но все равно терпят лишения вдали от папы. А маме от них наверняка достается. Верю, верю – тяжело. А тяжесть эта усугубляется еще неизвестностью о моем здоровье, так как каждый час может принести тебе смерть или в лучшем случае уродство. Живем под снарядами и бомбами. Сегодня ты, а завтра я. Никакой гарантии. В одну из теплых ночей снаряд может пожаловать тебе в комнату и сделать из тебя пыль. Хотя достаточно даже, если ударит просто в здание, и к чертям все полетит. Вероятность попадания снаряда исключительно велика. В Ленинграде нет ни одного дома, который в той или иной мере не пострадал бы от бомбежки или артобстрела. ‹…›

Вот вчера, например, мы ехали с П. М. трамваем № 7, и у меня почему-то мозг сверлила мысль: «Вот-вот ударит снаряд». И что же? Успели мы только зайти к Н. И., как начался обстрел Московского, Кировского, Октябрьского и Ленинского районов. А ведь только что проехали там. Стоило только сесть на следующий трамвай, как угадали бы в самое пекло обстрела.

Да что там говорить. Смерть кругом тебя ходит. В стену моего кабинета врезался осколок бомбы или снаряда, разбив предварительно окно и стеклянную дверь в соседнем необитаемом кабинете. Хорошо, что в то время я отсутствовал, не угодил под осколок. А вероятность большая, осколок летел в мою сторону на уровне головы (в момент сидения в кресле за столом).