– Вот моя кровать, а это твоя, располагайся как дома, – любезно обратился ко мне Преображенский.

Напротив его кабинета занимал комнату комиссар Чернышев. Во время нашего прихода он лежал на кровати и читал. Преображенский пригласил его к себе. Из ящика, присланного в качестве подарка с какого-то завода, хозяин достал бутылку кагора и шоколад и предложил нам выпить. Разумеется, я не мог отказаться, так как выпить, что греха таить, вообще-то люблю, а кагор в особенности. Словом, я бутылочку, видимо, вытянул. Затем часа в четыре мы расположились по своим кроватям. Несколько минут побеседовали по пустякам и почти одновременно погрузились в глубокий сон. Утром нас подняли в 9 часов. Мы смогли побеседовать. Преображенский рассказал о своей семье, находящейся в Кириллове, о том, как местные власти проявляют о ней заботу, и прочее.

– Еще бы не проявлять, – заявил я, – нашумел на весь мир своими подвигами, и в частности полетом на Берлин, поэтому вполне естественно, если твоя живет без забот и волнений.

Намеком на Берлин я хотел вызвать его на беседу о его первом полете туда в берлогу к людоеду Гитлеру. Но наша беседа была прервана приходом адъютанта, который заявил:

– Товарищ полковник, вас вызывает наркомвоенмор тов. Кузнецов и нач. штаба тов. Жаворонков.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – заявил Преображенский, – я хотел с тобой позавтракать и покалякать, а теперь, стало быть, наша закуска срывается.

Он выпил на ходу стакан молока (а перед этим мы выпили с ним по паре стопок водки и закусили огурцами), проводил меня в столовую, распорядился меня накормить и отвезти на завод, а затем со словами «До свидания, звони» и вышел. Пригласил посетить завод, он обещал, но предупредил:

– С большим удовольствием принимаю твое предложение, но не могу сказать, когда я выберу для этого время, так как очень уж у меня его маловато. ‹…›

До личного знакомства я знал о Преображенском только из периодической печати и повести Вишневского. Я так представлял его себе: высокий, стройный, подтянутый жгучий брюнет с усиками. С мужественным лицом, строгим взглядом и одним внешним видом, внушающим уважением и какое-то подобострастие.

Однако на поверку вышло несколько иначе. Обыкновенный русский тип. Невысокого роста, толстенький, простой, доступный, но четкий в распоряжениях, отдаваемых безапелляционно. Добродушный, с веселыми глазами, курносый. И вот этот наш герой первый проложил дорогу на Берлин, заставил дрожать от страха берлинцев и их гнусных негодяев правителей.

Очень жалею, что не удалось с ним побеседовать о полете на Берлин и вообще о боевых делах. Не теряю надежды о новой с ним встрече. Чтобы не забыть, запишу его телефон. ‹…›