9/XI-1942 г[ода]

Вчера представители нашего завода были приглашены на вечер в 8-ю бомбардировочную авиабригаду, которой командует Герой Советского Союза тов. Преображенский, по случаю 25-летия Октябрьской революции. В качестве делегатов присутствовал и я.

Прибыли мы туда в 20 часов. Это было в клубе ученых Индустриального института. Зал был заполнен шумом танцующих пар. В основном был летный состав и представители заводов.

Я тоже тряхнул стариной и провальсировал с тремя девушками. Через часа два гости были приглашены на товарищеский ужин. Нас очень любезно принял комиссар одного полка тов. Поленов. Он провел нас в зал и предложил лучшие места. В частности, меня пригласил за стол президиума, но я из скромности отказался. Командиры и рядовые летчики приветствовали присутствующих и поздравляли с великим праздником. Васильев спровоцировал меня на выступление. Я приветствовал летный состав от имени заводского коллектива и пожелал им боевых успехов в борьбе с ненавистным врагом. Мое краткое выступление прерывалось несколько раз аплодисментами. После ужина гости вновь проследовали в танцевальный зал. Часов в 11-12 ночи был дан концерт из 2 отделений, выступление штангистов по поднятию тяжестей под руководством мирового рекордсмена тов. Кошелева и выступление артистов КБФ. После концерта основная масса снова пустилась в танцы, а мы (я, Васильев и Харабковский) были приглашены в салон в узкий круг командного состава. Там мы вновь выпивали и закусывали в несколько изысканном виде.

Вскоре пришел озябший и продрогший Преображенский. Ему сразу же налили «штрафную». Не прошло и 10-15 минут, он уже «пришел в себя» и включился в общий разговор. Не знаю почему, он попросил меня сесть с ним рядом. Видимо, потому что Васильев снова подговорил комиссара, чтобы последний попросил меня спеть. Учитывая любовь Преображенского к музыке и пению, можно объяснить его желание поближе со мной сойтись. Спели старинную русскую – «Ревела буря, дождь шумел». Затем тот же Васильев крикнул:

– Просим Кедрова спеть «Шотландскую застольную».

Его поддержали, и я был вынужден изобразить ее. Надо отдать справедливость – спел неплохо, так как вызвали на повторение. Это обстоятельство еще более расположило Преображенского ко мне, и он попросту заявил:

– Ты сегодня будешь ночевать у меня, а утром доставим тебя на завод в указанное тобой время.

Это внимание мне очень польстило, и я согласился у него переночевать.

Часа в три гости стали расходиться. Я усадил наших делегатов в машину (кстати говоря, обиженных на меня за то, что я отсутствовал среди них) и отправил на завод. Сам же с тов. Преображенским поехал на машине к нему на квартиру. Она находилась неподалеку на улице Пропаганды. Большой просторный кабинет, два стола, несколько стульев и пара мягких кресел. Вот и вся обстановка, если не считать несколько портретов и оперативную карту, завешенную полотняной занавеской. Рядом с кабинетом – спальная, вмещающая две кровати, шкаф, два столика и четыре стула.