5 марта 1942 года

В начале марта лег в госпиталь. На днях там состоялась лекция. Лектор – профессор в зимнем пальто и шапочке академика – занял удобную позу в кресле и повел беседу, которая, как он сказал, должна была отвлечь от обычных дум и дать отдохновение. Тема: «История календаря». Он говорил о лунном и солнечном календарях, о юлианском и григорианском, об иррациональности размерностей дней недели, о календарных реформах. Лекцию профессор заключил пожеланием скорейшего выздоровления и выражением уверенности в нашей скорой победе.

Усилена борьба с антисанитарией и безобразиями, допущенными в этой области в последние месяцы. По радио ведется усиленный набор рабочих и служащих. Введены книжечки для граждан, направляемых на трудовые работы. Оплата будет производиться по основному месту работы согласно отметкам в книжках. Теперь волынщики не получат записей, а следовательно, и зарплаты.

8 марта 1942 года

Сегодня женский праздник. Нерадостное время. Зато девушек вчера отменно покормили: выдали по тарелке вареной картошки (230–250 г, очевидно, сушеной), по котлетке, кусочку кеты и по чашке кофе. Право, роскошный ужин. И у меня огромная радость: после длительной охоты спустился вниз, застал горячую воду и соорудил себе мытье в ванне. Была настоящая горячая мокрая и стильная ванная. Я сегодня на высоте блаженства. Ведь месяцы я не испытывал ничего подобного.

10 марта 1942 года

Улучшение общего положения сказалось и на дисциплине, и порядке в госпитале: руководство стало требовательнее и жестче, что благоприятно стало отражаться на распорядке лечения, питании и общем уходе, что в итоге благоприятно стало отражаться на больных, которые стали лучше питаться, выглядеть и чувствовать себя.

Общий электросвет дается с 0 часов до 6 часов утра. Появился местный электросвет на времянках. Этот свет дан на лестницы, кухни, места общего пользования и др. Но коптилки ‹…› прочно держатся в отделениях.

16 марта [1942 года]

В госпиталь ночью попало два снаряда – один в прачечную, второй – у приемного покоя. Могло быть хуже. Несмотря на обстрел, в ординаторской заседала выездная коллегия военного трибунала. Судили больного, растратившего на фронте продукты. Приговорен к расстрелу.

20 марта 1942 года