Из второго чернового письма Марины Ивановны[89] можно понять, какими были ее чувства к Тарковскому. Признаюсь, мне было очень неловко и больно читать это сверхличное письмо. Оно мне представляется поэтическим произведением, наброском поэмы, которая, возможно, была бы написана Цветаевой, если бы не внешние обстоятельства, в которых она оказалась.

<6 марта 1941 г.>

Мой родной ‹…› Вам снится сон, еще раз снится – сон. Не пытайтесь – понять. Знайте: вся свобода и вся неволя – сна. (Не видеть его – Вы не вольны, уже не вольны.) Пускаясь в это страшное море… Вы не могли не встретить в нем – меня.

Вы вечером легли в постель и – помимо Вас – случилось. Вы – плывете. Не бойтесь – море. «Смиренный парус рыбарей…» Море бережет <сверху: сбережет – по хрусталику <нрзб.>> Быть – главное: по взлобью ‹…›

…Моя лань («пугаюсь») – не бойтесь добрых и сильных рук. (Зачем лани – руки! Это просто – Ваши страхи. Посреди реки <сверху: Кругоземельного> Океана – есть место, оно – точка, где всё – стихает, самое сохранное место на всей планете… – Я. – У Вас была мать – я ею буду. (Моложе, нежнее). Я Вам буду всем, что Вам – нужно. Ибо (4 часа утра) мне нужна от Вас только моя нужность – Вам (моя возможность – любить Вас <в> мою меру).

Дитя! Уже любимое – до боли любимое ‹…› (По боли мы узнаем, что дитя – наше.)

Вам нужно <зачеркнуто: тоже> «<нрзб.>» – он будет (не я им буду, потому что меня – не <нрзб.>, он – будет) и Вам нужно море – для всех Ваших <сверху: горных> рек – (ибо первая и последняя страсть всех рек – течь: Кругоземельный Океан) – он будет, он – есть.

– «<нрзб.>? в доме?» Всё уже – есть. Включая и берег.

Не бойтесь: семейные осложнения, телефонные звонки. Захват. Всё будет – и было.

У меня – сын. У Вас… – может быть тоже сын? (Мужчины – и не знали <сверху: знают>, женщины только это и знают.) У Вас Ваша жизнь, которую я чту. Ничто не вернется. Будет –