Когда в 1915 году Император принял верховное командование действующей русской армией и уехал в Ставку в Могилев, Он очень остро переживал свое одиночество, почти впервые в жизни оказавшись вдали от жены и детей. Чтобы ослабить душевное напряжение, Император не раз брал с собой Цесаревича. В конце концов, Императрица согласилась, чтобы Мальчик оставался там постоянно при условии, что не прервутся Его занятия. В результате, мы переехали в Императорскую Ставку в Могилеве, где, несмотря на нервную и напряженную обстановку, наши занятия продолжались. Обедали мы с Цесаревичем отдельно, а ланч у нас был вместе с Императором и Его Свитой. На столе никогда не бывало менее 24 приборов, а часто 60 и даже больше. В Могилеве я познакомился с некоторыми из Великих Князей, почти каждый из которых заходил в нашу классную комнату, не говоря уже о русских и иностранных генералах, государственных деятелях и послах, которые сменяли друг друга в ошеломляющем количестве и с невероятной скоростью.

Когда разразилась февральская революция, я был в Царском Селе с больным Цесаревичем. Несмотря на то что Временное правительство вскоре направило будущего лидера белого движения генерала Л. Корнилова для заключения Императорской Семьи под домашний арест, мои отношения со Двором остались такими же, как и прежде. Я остался в той же должности, чтобы заниматься с Цесаревичем и Его сестрами. В целом, офицеры и солдаты, назначенные для охраны Императорской Семьи, вели себя порядочно. Печальные случаи грубого или ненадлежащего поведения были, скорее, исключением из правил, чем правилом. Но постепенный распад армии и учащавшиеся беспорядки в Петрограде после так называемых июльских событий стали настолько сильными, что Временное правительство решило перевезти Императорскую Семью в какое-нибудь удаленное от всех больших городов место. Для этой цели был выбран Тобольск, историческая столица Сибири.

Как только Императорская Семья уехала в Тобольск, господин Макаров, бывший министр Императорского Двора, сообщил мне, что не было дальнейших препятствий к тому, чтобы удовлетворить мою просьбу вновь присоединиться к Императорской Семье, к которой меня не допускали с момента возвращения Императора из Могилева. Мой немедленный отъезд в Сибирь был отложен только из-за необходимости закончить дела в Петрограде, что не заняло много времени. Затем, когда все было готово, неожиданно началась забастовка на железной дороге, которая продолжалась еще три недели. Тем не менее, спустя чуть более месяца, я выехал и после долгого и довольно некомфортного путешествия в начале октября с последним пароходом прибыл в Тобольск. В то время как раз только начиналась долгая сибирская зима. Я направился, как мне указали, в дом Корнилова, где нашел комиссара Временного правительства, отвечавшего за Императорскую Семью. В его внешности не было ничего особенного, но, что самое важное, он был вежлив и рассудителен и принял меня довольно дружественно. Разрешение входить в губернаторский дом, где содержались члены Императорской Семьи, не могло быть выдано сразу. Очевидно, этот вопрос должен был быть представлен на рассмотрение солдатам, но на следующий день мне сообщили, что не было выдвинуто никаких возражений. Это было большей привилегией, чем я думал, так как никто из позднее приехавших в Тобольск такого разрешения не получил.