По произведениям живописи мы в известной мере изучаем быт, историю. Можем ли мы изучать его по вашим работам?!»
Директором второй выставки «Круга», проходившей в залах Русского музея, был выбран Алексеев.
Каталог печатали на собственные деньги в частной типографии.
Главное — объявить миру
Вход на выставку: пятнадцать копеек.
Несколько дней тревожились: не пойдут, не заинтересуются.
На открытии были счастливы: народу полно, интерес нарастал с каждым днем.
Вокруг участвующих толпа, споры. То в одном конце зала, то напротив вспыхивает дискуссия. Пакулин взобрался на стул, витийствует, отстаивает заявленное в декларации, под ним, как телохранители, Купцов и Загоскин, — художники, оказывается, могут постоять за себя даже в словесной битве.
Но выставка не только премьера, проба сил, выход на зрителя, это и заработок.
На вырученное Алексеев покупает круговцам необходимые вещи.
— Ботинки — Пакулину, пальто — Русакову, брюки мне и Пахомову, — вспоминает Шур.
Гонорару радовались, как международной премии.
Главным событием выставки стал приезд Анатолия Васильевича Луначарского.
За наркомом ходили следом, перешептывались, ждали, что скажет, как отнесется. И не потому, что нарком это нарком, а потому, что нарком понимает в искусстве.
Слушали, окружив Луначарского, потом не выдержали, начали спорить. Понимает-то он понимает, но ведь и они думали, когда писали, не с луны же свалились, что-то хотели сказать людям.
Луначарский — одно, Пакулин — иначе, Загоскин тут же возражает обоим.
Луначарский парирует аргументы. Только и наркому не хочется уступать, нет в мире конечных истин.