Четыре с половиной века спустя можно поспорить с некоторыми из этих утверждений, однако несомненно одно. Микеланджело преобразил все искусства, в сфере которых ему довелось творить, но еще более важно, что, благодаря собственному примеру и собственному безграничному дерзанию, он преобразил наше представление о художнике. Возможно, это и было его величайшим достижением.

Автор выражает благодарность

Автор выражает благодарность

Подозреваю, что биографы, проведя по нескольку лет в компании своего героя, обыкновенно начинают относиться к нему двояко: они проникаются к нему либо ненавистью, либо любовью. Разумеется, есть веские причины недолюбливать Микеланджело Буонарроти. Нетрудно понять Джованни Баттисту Фиджованни, который заметил однажды, что надобно обладать долготерпением Иова, чтобы выдерживать Микеланджело хотя бы на протяжении одного дня. Впрочем, я уверен, что у моей семьи, моих друзей и моих редакторов за время моей борьбы с этой книгой появились все основания сказать обо мне то же самое. И напротив, я стал понимать, с какими проблемами столкнулся Микеланджело, год за годом работая над сложнейшими проектами, за которые он опрометчиво взялся в порыве безрассудного оптимизма.

Несмотря на все перечисленное, я искренне наслаждался, со временем все ближе узнавая этого невероятно одаренного, нервного, сложного, ворчливого и вечно всем недовольного, но в конечном счете привлекательного человека. Надеюсь, читатель со мной согласится.

Я чуть-чуть увеличил высоту тех Апуанских Альп, что составляет существующая литература о Микеланджело, и в свое оправдание могу сказать, что именно ее объем и подвигнул меня на написание книги. Обширность документальных прижизненных свидетельств, огромное количество академических монографий и статей, сам отпущенный ему долгий век и бурные исторические события, которые ему довелось наблюдать, зачастую с близкого расстояния, – все это в совокупности иногда не позволяет ясно представить себе образ мастера и его творчество как единое целое.

Тем не менее именно такую цель я преследовал. Я также пытался показать жизнь Микеланджело, не обойдя молчанием его юность, засвидетельствованную довольно скудно по сравнению с годами зрелости и старостью, когда были написаны бо́льшая часть его писем, составивших пять томов, большинство стихов и все запечатлевшие его путь мемуары.

Взявшись за написание этой книги, я оказался в долгу перед целыми поколениями ученых. Среди тех, чьи открытия и проницательные догадки особенно помогли мне, я хотел бы назвать Кэролайн Элам, Рону Гоффен, Рэба Хэтфилда, Майкла Хёрста, Александра Нагеля, Джеймса Сэслоу и Уильяма Уоллеса. Показывая более широкий исторический контекст, я часто обращался к трудам Сэсила Клафа, Джона Ригби Хейла, Фрэнсиса Уильяма Кента, Лауро Мартинеса, Диармайда Маккаллоу, Майкла Рока, Т. Прайс-Циммермана. Я бы хотел выразить глубокую благодарность Майклу Холлу и Дэвиду Эксерджиану, которые взяли на себя героический труд прочитать рукопись и сделали множество ценных замечаний.