В 1996–2000 годах директором Греческого онкологического института Димитросом Спандидосом была организована серия конференций, проходивших в разных замечательных местах Греции – на острове Кос, на Крите, в пригороде Афин. На одной из конференций по канцерогенезу я познакомился с профессором Игорем Зусманом.

– Судя по вашему бейджу, вы из России, – обратился ко мне на русском языке во время ланча симпатичный седовласый джентльмен. Прочитав на его бейдже имя и фамилию и страну – Израиль, я ответил, что, судя по его бейджу и отсутствию какого-либо акцента, – он раньше жил в России. Игорь рассказал, что работал в Москве в Институте морфологии человека и в 1972 году эмигрировал в Израиль. В описываемое время он был заведующим лабораторией экспериментальной онкологии Ветеринарной школы Иерусалимского университета. Он занимался поиском средств профилактики рака толстой кишки, используя ту же модель канцерогенеза, что и мы, – введения крысам 1,2-диметилгидразина. Мы сразу перешли на «ты», и у нас сложились тёплые дружеские отношения. Мы договорились о сотрудничестве и вместе выполнили ряд интересных исследований, результаты которых опубликованы в хороших журналах. Следует упомянуть, что под эти проекты мы получили несколько грантов Министерства науки и премьер-министра Израиля, что позволило нам не только профинансировать проекты, но и обменяться визитами – Игорю посетить наш Институт, а мне – его лабораторию.

Командировка состоялась в сентябре 2003 года. Игорь показал мне лабораторию, университет, где я прочёл лекцию «Канцерогенез и старение». Перед началом я спросил Игоря, на каком языке делать доклад. Он оглядел аудиторию, улыбнулся и сказал: «Можно на русском!» Поездка в Иерусалим оставила неизгладимое впечатление. Игорь показал мне Храм Господень, Голгофу, Гефсиманский сад, Масличную гору, подворье Русской церкви, Стену Плача, гробницу царя Давида, мемориал Кеннеди, могилу Артура Рубинштейна. Сильное впечатление произвел на меня макет Иерусалима на 66-й год после Р. Х., расположенный под открытым небом на окраине города. Меня поразило то, что я, совершенно не зная плана города, руководствуясь лишь текстом романа М. А. Булгакова, правильно описал маршрут Пилата в заключающем книгу «Весенним месяцем нисаном…» стихотворении.

Мне удалось повидаться с Джемалом Бениашвили, эмигрировавшим в Израиль после распада СССР, когда разгромили его лабораторию в Тбилиси. Он работал патологоанатомом в госпитале недалеко от Реховота, где располагалась лаборатория Зусмана. Я познакомил Джемала и Игоря, они подружились и выполнили ряд интересных совместных работ. Джемал взял тур в Эйлат – курорт на Красном море, где мы провели славные три дня в бесконечных разговорах и купаясь в море. Было 42 градуса в тени, поэтому купаться можно было только ранним утром и вечером. После возвращения из Эйлата в Реховот я посетил лабораторию Рут Мискин в знаменитом Вейцмановском институте. Рут Мискин занималась мышами с мутацией, снижающей аппетит и потребление корма, что приводило к увеличению на 20 % продолжительности их жизни. Я хорошо знал её работы, и мне хотелось узнать, что при этом происходило с частотой опухолей – в публикациях Мискин этих данных не было. К моему удивлению, Рут объяснила отсутствие таких данных тем, что у них не было патолога, который мог бы грамотно произвести аутопсию мышей и поставить под микроскопом диагноз опухоли. Еще больше я удивился, когда она сказала, что специалистов по опухолям мышей в Израиле нет. Я дал ей телефон и координаты Игоря Зусмана, лаборатория которого расположена в десяти минутах ходьбы от ворот Вейцмановского института! Они наладили сотрудничество и опубликовали несколько прекрасных совместных работ. Так что польза израильской и мировой науке от моего визита в эту страну, надеюсь, была.