– Мы дэлавие люди, да?

– Заметно, заметно, ребята… Ну, и все же?..

А все оказалось проще простого: они открывают свой ресторан и просят меня дать право назвать их питейное заведение моим именем. (Господи, и всего-то?) Даже предложили на выбор варианты: «Евгений», «Дядя Женя», «Матвеевский»… Сказали, что в зале будет персональный стол с табличкой – для меня и моих «знамэнытых» друзей.

– С Юрий Ныкулин знаком?

– Знаком…

– Хазанов знаком?

– Знаком…

– Пожалуйста – пей, кушай!

Прелесть моей будущей жизни «дэлавие люди» рисовали азартно и весело… Отхлебнув виски, я, также веселясь, спросил:

– Стол, значит, персональный… А в тюрьме на нарах мне тоже будет место персональное?!.

…Расстались вежливо. Так мне и не пришлось покутить у «Дяди Жени».

Или вот еще эпизод.

– Немыслимо!.. Это подло!.. Евгений Семенович, за что нас так?!. – В телефонной трубке захлебывалась в слезах Галина Александровна Польских.

Подобный взрыв ее эмоций был мне знаком только на съемочной площадке – в роли, в образе. В жизни же, как бы судьба ни ломала ее, актриса всегда собранна, всегда ровная, сдержанная…

– Что случилось, Галенька? Умоляю, успокойся и толком объясни!

– По всей Москве расклеены плакаты с портретами кандидатов в депутаты гордумы…

– Ну и что? – пытался я понять причину ее волнения.

– Под портретом какого-то Лупье (фамилию я изменил) черным по белому написано, что вы и я поддерживаем его кандидатуру… Вы-то хоть знаете его?

– В общем – нет… – обронил я в ответ. А сам вспомнил, как накануне в магазине незнакомый мужчина как бы невзначай, но ядовито бросил фразу: «Кого тянете во власть? О вас думали лучше, господин Матвеев». – Не тот ли это Лупье, – размышлял я в трубку, – который брал у нас подписи под документом о создании «Славянского фонда милосердия для помощи ветеранам, инвалидам и беженцам»?

– Не помню, – сказала, не успокаиваясь, Галя. – Прошу вас, принимайте меры… Я не могу слышать… Меня предательницей назвали!..