Перед ними с немигающими, полными удивления глазами стоял сильный, волевой мужчина лет сорока. На его побледневшем лице четко выделялся небольшой красноватый шрамик на скуле, возле правого глаза – этого не было видно на газетной фотографии…

– Раишка!.. – прошептали его губы.

Кроме Франца, так ее никто не называл. Ей хотелось ответить ему, но как его назвать? Францем? Или так, как в газете? И кто он – друг или враг? В памяти Раи вихрем пролетали минуты их общения, всплывало лучшее, что могло быть между мужчиной и женщиной… Но она онемела…

– Я думаю, что молчать можно и сидя. – Редактор попытался шуткой разрядить напряжение и сел первым.

Медленно опустилась на стул и Рая… Сел «Франц»…

В оглушающей тишине редактор стал осматривать кабинет – книги, какие-то карты, на стене портрет народного героя Польши Тадеуша Костюшко… Потом сказал, смеясь:

– Знаете, я устал от вашей говорильни. Пойду-ка помолчу с паном адъютантом. – И вышел в приемную.

«Франц» тотчас подсел к Рае. Она сжалась, закрыла глаза, стала нервно вертеть скрученный в трубочку блокнот.

«Франц» обратил внимание на ее руки: неестественно белые, опухшие.

– Почему такие руки?

– Я работаю прачкой в госпитале.

– Ты? Профессиональная медсестра? Как так?

– Не доверяют, – ровно, без попыток вызвать жалость, ответила она.

«Франц» склонился к рукам и стал нежно целовать их. Рая увидела, что за время их разлуки в его пшеничных волосах появилось много седины.

– Кто ты? – касаясь губами его затылка, шепотом спросила она.

Он не поднимал головы. Думал: что ей можно сказать? И надо ли ей все знать? Понял, что сказать ей он может одну только правду.

– Раишка… Я тебя очень… люблю!..

– Я знаю… Как же тебя зовут?

– Анджей… Как в газете…

– Слава богу, – тихо сказала Рая и безвольно склонила голову на его плечо.