Что это за последний легчайший томик, который у него нет времени дочитать? Может, это последняя тетрадь его стихов или то, что осталось от «романов из школьной программы»? Возможностей множество, все они равновероятны. То же относится и к «пяти-шести другим сочинениям», рассыпанным поблизости. Ясно одно: среди них есть русские и еврейские книги, поскольку Слуцкий в последний раз обозревает свои поэтические владения. В свете рассмотренного в предыдущей главе, неудивительно, что в последнем тексте появляется Пушкин. И хотя «светлый гений» – затасканный эпитет по отношению к Пушкину, у Слуцкого он наполняется личным пониманием гения русской поэзии. Срабатывает его монолатрическое мышление. Как и в «Родном языке», Слуцкий верит в то, что в час его поэтического конца местное божество отнесется к нему с лаской и гостеприимством. Впрочем, слова Пушкина будут ему едва слышны, поскольку настанет время сводить счеты с Богом Авраама, Исаака и Иакова – в надежде, что Тот наконец-то проявит милость к автору комментариев к жизни Абрама, Исака и Якова и обратится к нему со словами на древнем языке, который поэт когда-то знал: «Нахаму, нахаму, ами» («Утешайте, утешайте народ Мой…» (Ис. 40: 1)). Подобно Иову, поэт возропщет, вслушается, заговорит[341].
Источники
Источники
Анненский 1997 –
Ахматова 1990 –
Бабель 2007 –
Багрицкий 2000 –
Баратынский 1997 –
Бердяев 1946 –
Бобышев 2003 –
Бродский 2000 –
Бродский 2003 –