На следующий день вечером мы подходили к Бергену. Необыкновенная картина развернулась перед нами. Темная бархатная ночь. Над головой бездонное небо, усеянное мерцающими звездами. На высоком берегу бесчисленные яркие огоньки, точно звезды с неба просыпались на землю.

Утром мы уехали из Бергена. Грандиозный пейзаж развертывался перед нами, когда мы подымались и переваливали через Скандинавские горы. К сожалению, мы ехали очень быстро, в экспрессе.

Поезд наш вертелся как угорелый. Часто мы видели свой собственный хвост. Красота фиордов была поразительна. Я стояла у окна и торопилась набрасывать красками в свой блокнот мелькающие мимо чудные виды. Сергей Васильевич подхватывал мои листы, нумеровал их и складывал вместе. Образовался альбом из 50 акварелей…

Какой божественный пейзаж! На первом плане громоздились горы, быстро передвигаясь и то и дело открывая сине-сизые дали, замыкавшие тихие, глубокие фиорды. Ярко-красные домики, как огоньки, окаймляли их берега. Мы так высоко поднялись, что на некоторых остановках выбегали из вагона, чтобы походить по глубокому снегу, а солнце жарко пекло.

Норвегия — прекрасная страна!

Вечером мы приехали в Христианию (Осло), а на следующий день уехали в Стокгольм, где через два дня сели на пароход, чтобы переехать в Раумо. Там мы были уже почти дома.

В Ботническом заливе мы были свидетелями, как утром на рассвете одиннадцать военных немецких судов окружили русский пароход «Улеаборг» и, расстреливая, топили его. Капитан поднял на нашем пароходе шведский флаг и стал поспешно удирать, насколько позволяла машина. Положение наше было очень напряженное. Но немцы, увлеченные своим зверским делом, видимо, сочли наш маленький пароход не стоящим внимания…

* * *

Мы дома, у себя на родине. Отдохнув несколько дней от тяжелой дороги, я энергично принялась за работу. Пересматривала все, что привезла из Испании, Каркассонна и Кре. Много приходилось заканчивать, дорабатывать, приводить в порядок. Рисунки и акварельные наброски из окна вагона в Испании (тридцать четыре) и в Норвегии (пятьдесят) я наклеила в альбомы. На основании привезенных этюдов писала новые вещи. Ясно видела, что в последние три года я сильно двинулась вперед в акварельной живописи. Краски стали насыщеннее, полнозвучнее. Кисть свободнее, решительнее. Весь характер живописи более изощренный, а синтез глубже и смелее… Но война, война…

Мне хотелось принять участие в событиях вокруг, быть чем-нибудь полезной. Но как? Как?

Даю свои вещи на выставку картин в пользу лазарета деятелей искусств, еще на выставку в пользу пострадавших бельгийцев. Посылаю картины на выставки в Вологду, в Киев[569]. Кроме того, наш кружок художников организовал лотерею из собранных картин художников. На вырученные деньги решили устроить маленький лазарет[570] из семи кроватей. Энергичную и добрейшую Анну Карловну Бенуа просили быть заведующей этим лазаретом.