Кланяйтесь, пожалуйста, Наталии Дмитриевне. Берегите друг друга. Пожелаю здоровья, бодрости, завершения трудов.

Глава двадцать вторая Возвращение

Глава двадцать вторая

Возвращение

Когда я вернусь… А когда я вернусь?..

Ты – часть нашей драмы, нашей судьбы, без тебя нельзя. Речь не про то, где тебе жить: жить надо там, где ты живешь. Но – все, что ты думаешь и пишешь, – это часть нашей жизни, это нам нужно, жизненно нужно, здесь нужно…[585]

В России наступали большие перемены, и Владимов очень стремился на родину.

В мае 1990 года после семи лет отсутствия Георгий Николаевич с Наташей впервые поехали в Ленинград по приглашению неправительственной организации, международного общества «Гулливер». Эта поездка произвела на Владимова сильное впечатление, так как с наступлением перестройки жизнь совершенно переменилась. Его поразило количество людей, особенно пожилых женщин, которые старались продать мелочи, «пакетик чипсов», в надежде заработать хоть немножко денег. Он жил в «Астории», но почти все время встречался с друзьями и гулял по городу. Много времени проводил с Ильей Львовичем Белявским, с которым они вместе съездили на могилу Марии Оскаровны. Они разобрали ее бумаги, хранившиеся у Белявского. Среди них были письма, тетрадь лирических стихов, любовных – посвященных мужу, Николаю Волосевичу, нежнейших – сыну и внучке Марине, а также стихи, написанные в тюрьме. Там же были подборки ее газетных публикаций, документы и фотографии.

15 августа 1990-го Михаил Горбачев подписал Указ Президента СССР № 568 «Об отмене Указов Президиума Верховного Совета СССР о лишении гражданства СССР некоторых лиц, проживающих вне пределов СССР». В соответствии с пунктом 15 этого указа Георгию Владимову было возвращено советское гражданство.

Была возможность поехать на следующий год в Москву на Конгресс соотечественников, но Владимов предполагал, что одним из устроителей был НТС. И был обижен тем, что Наташа не была приглашена вместе с ним:

А в августе 1991-го я не поехал, потому что меня пригласили, а Наташу – нет. Я решил, что я не могу ездить, пока она одна в Германии сидит. И мне казалось это очень несправедливым. Она для правозащитного движения сделала больше многих, кто был приглашен. Но я очень пожалел потом, так как именно в 1991-м начался путч. Я мог бы там быть в это время, но пропустил историю (ГВ).

А в августе 1991-го я не поехал, потому что меня пригласили, а Наташу – нет. Я решил, что я не могу ездить, пока она одна в Германии сидит. И мне казалось это очень несправедливым. Она для правозащитного движения сделала больше многих, кто был приглашен. Но я очень пожалел потом, так как именно в 1991-м начался путч. Я мог бы там быть в это время, но пропустил историю (ГВ).