В один из тех дней меня пригласили на обед знакомые, которым меня представила Ширин Сабавала: у них был портрет работы Магды. На обеде было несколько гостей. Я начала жаловаться на то, как близко я подобралась к Ли Готами и все же как она по-прежнему далека, и услышала, что моя хозяйка была в родстве с Ли Готами и что одна из гостей ходила в школу с ее племянницей и может меня с нею познакомить. Рошан Купер, племянница Готами, жила в Пуне, куда я собиралась через несколько дней в поисках еще одной картины Магды.

Об этой картине в Пуне я узнала от коллеги, который рассказал мне о работе Магды в собрании музея Бароды. Он слышал о портрете миссис Вуд, чей сын, кажется, жил в Пуне. Интернетный поиск европейского имени Вуд в Пуне сразу выдал имя философа Ананды Вуда и адрес его электронной почты. Я написала ему и получила любезный ответ – это было еще до моей поездки в Индию. Ананда был сыном Камалы и Эвелина Вуд. Камал была преподавателем английского языка и литературы и директором колледжа Эльфинстоун в Бомбее. Она была замужем за Эвелином Вудом, английским антропологом. Ананда сказал мне, что имя Магды Нахман он знал с детства, потому что вырос с двумя портретами своих родителей, написанными ею. Другой портрет работы Магды Нахман, о котором он знал и писал мне, – изображение покойного индийского художника Джехангира Сабавалы, мужа его тети Ширин, находился в Мумбаи. Ананда посоветовал мне позвонить Ширин Сабавала, когда я буду в Мумбаи (именно так я и познакомилась с Ширин).

Наконец я добралась до Пуны и позвонила Ананде, чтобы договориться о встрече с ним и с племянницей Ли Готами – Рошан Купер. Еще раньше Ананда сообщил мне, что портрет их матери хранится у его сестры Лилы в Анн-Арборе, в Мичигане. Я безрезультатно пыталась связаться с Лилой и по телефону, и по электронной почте. На момент моего посещения Пуны она преподавала историю искусств в школе Сахьядри (основанной Джидду Кришнамурти) в Западных Гатах, недалеко от Пуны. Познакомившись с Анандой в Пуне и узнав, что у него нет никаких картин Магды, я решила просто поехать к Лиле в школу, но она неожиданно позвонила сама, и мы прекрасно поговорили. Она также с раннего детства помнила портреты своих родителей и то, что все ими восхищались. Действительно, портрет матери хранился у нее. (Ширин Сабавала утверждала, что этот портрет ее сестры, Камал Вуд, был одной из лучших работ Магды.) Портрет ее отца, Эвелина Вуда, распался от времени, и она выбросила его, даже не сфотографировав, о чем теперь сожалела. (Я знала, как картины Магды могут рассыпаться под пальцами, если за ними специально не ухаживать – то же происходило с некоторыми из них в архиве Хильды Хольгер в Лондоне. Магда рисовала на самой дешевой бумаге, возможно, из-за нехватки денег или потому, что в военные годы была доступна только такая бумага.) Лила сказала, что она скоро вернется в Анн-Арбор, позвонит мне и отправит скан портрета. Это был наш первый и последний разговор. Ни на письма, ни на звонки она больше не отвечала.