Когда все это начиналось, я уже знал, чем все кончится. И не потому, что я пророк, а потому что я достаточно хорошо был знаком с производством фильмов за границей. Я снимал в Чехословакии – тогда это была уже не капстрана, но законы были почти те же, – в Норвегии. А кроме того, я много раз бывал в Америке, у меня там много друзей, в том числе тот же Милош Форман. Поэтому я знал, что контроль рубля – это гораздо хуже, чем наш, идеологический контроль. У нас можно было обмануть, применить иносказание. Важно, чтобы тебя поняли зрители. Наконец, у нас можно было уговорить, потому что далеко не все начальники были идиотами. Были среди них и умные люди, которые все прекрасно понимали и сами страдали от этой системы. Не случайно, например, много прекрасных картин снято при Филиппе Ермаше. Его теперь обвиняют в травле Тарковского, а я лично знаю, что́ он принял на свою шею, для того чтобы Тарковский все-таки был, чтобы его картины увидели зрители. Знаете, что сказал мне сам Тарковский, когда мы с ним встретились за границей? Он мне сказал: «Станислав, я только теперь понял, что здесь я бы не снял ни одной своей картины – мне бы просто не дали на них денег». Уже «Ностальгию» он снимал в муках безденежья. «Жертвоприношение», после того как отпал немецкий спонсор, снимал на деньги шведского института и истратил весь годовой бюджет. А когда он снял фильм, ему сказали: «Какие 4 часа? Только 2 часа и не больше!»

Контроль денег намного ужаснее. Простите меня, тот же Коппола был дважды банкротом – это режиссер такого уровня! Я уж не говорю про молодых. При мне описывали имущество французского режиссера Паскаля Обье за то, что он не закончил фильм вовремя. Милош Форман рассказывал мне, как упрашивал продюсера дать ему возможность за 3 дня переснять финал «Кукушки». Так ему дали только 1 день, и он все-таки снял другой финал. Представление о том, что там ах как замечательно снимать картину, очень наивное. Не случайно все, кто уехал, вернулись и работают здесь.

В кино были сделаны две генеральные ошибки. Первая – это то, что отпустили прокат, который надо было оставить в руках государства. Пусть бы в кинотеатрах тоже показывали американские фильмы, но весь доход шел бы в казну. Кино и водка были двумя доходными статьями для государства. Не случайно сейчас пришли к тому, чтобы производство водки вернуть под контроль государства. Правда, я не пойму, что они теперь смогут сделать с этой монополией, ведь все заводы-то частные? А могла бы существовать точно такая же монополия проката.