На отпевании присутствовала королева, что также было большой честью[50]. Помимо членов Королевской семьи и первых лиц государства в соборе также присутствовали около 3 тыс. человек из 112 стран. Среди приглашенных были действующий президент Франции генерал Шарль де Голль и бывший президент США генерал Дуайт Эйзенхауэр, четыре короля и одна королева, три президента и два вице-президента, одиннадцать премьер-министров и два канцлера, а также шестнадцать министров иностранных дел. СССР представлял рыцарь-командор ордена Бани маршал Советского Союза Иван Степанович Конев (1897–1973).
Из собора Святого Павла траурный кортеж направился в Тауэр, где его встретили шеренги солдат Шотландского полка и бифитеры, одетые в парадные красно-золотые мундиры. На Тауэрской пристани гроб под звуки волынок был установлен на катер
На вокзале Ватерлоо траурный кортеж был встречен Королевским Ирландским гусарским Ее Величества полком, объединившим в себе 4-й гусарский (в котором сэр Уинстон начинал свою службу) и 8-й Королевский Ирландский гусарский полк. Гроб был помещен в специальный состав с локомотивом класса «Уинстон Черчилль» № 34051 и шестью пульмановскими вагонами. В 13.28 поезд двинулся от платформы № 11 в сторону станции Лонг Хэндборо. Дорога заняла 2 часа 5 минут. На пути следования поезд встречали тысячи людей.
От станции кортеж проследовал в Блэдон, где его встретили местные мальчишки, каждый из которых нес большую свечу. Погребение состоялось в узком кругу близких родственников и друзей с возложением на могилу двух венков: «Моему дорогому Уинстону, Клемми» и «От благодарной Родины и Содружества наций, Елизавета Р».
В годы бурной молодости в романе «Саврола» Черчилль спрашивал – что же «все-таки осталось» после того, как «были подведены итоги всей жизни», в которой «было все – честолюбие, исполнение долга, энтузиазм и слава»? И сам же дал ответ – осталась «бесконечная полная пустота». Даже «цель, ради которой Саврола так долго и упорно трудился», «теперь казалась незначительной». Пройдут годы, и, подытоживая уже собственный жизненный путь, Черчилль признается: «Я достиг много, чтобы в итоге не достигнуть ничего»{472}. Какие-то стремления политика действительно оказались нереализованными, а цели – недостигнутыми. Но в целом Черчилль добился многого, возвысившись над рекой времени и судеб, как исполин. Хотя его образ не всегда вызывает восхищение, а поступки – одобрение, его место в истории одно из самых прочных и почетных. Потратив много сил на жизнетворчество, он смог создать миф, который, несмотря на всю его ограниченность и искусственность, продолжает восхищать потомков и вселять в них надежду, вдохновляя на борьбу за свои убеждения и призывая не отступать перед трудностями. Он показал, как в мире зависимостей можно оставаться независимым, как успеть много, не отказывая себе ни в чем, как вести за собой, сохранив при этом себя. На собственном примере Черчилль доказал, что личность по-прежнему что-то значит, главное, найти свой путь и не бояться следовать по нему до конца, идя на компромиссы вместо предательства, предпочитая развитие вместо достатка, думая о будущем вместо унижения прошлого, отдавая всего себя главным целям вместо расходования на пустяки.