Валерий Яковлевич относился к библиотечной службе ответственно и добросовестно, но совмещать ее с работой в Книжной палате на другом конце города оказалось не по силам. Уже в июле 1918 года, то есть сразу после назначения, он просил освободить его от обязанностей заведующего Московским библиотечным отделением, а 30 октября написал Венгерову как главе Книжной палаты прошение об отставке с поста заведующего ее отделением. 2 апреля 1919 года такое же прошение было направлено на имя заведующего Отделом печати Моссовета Николая Ангарского, в подчинение которого отделение Книжной палаты перешло в конце 1918 года{11}. Избавиться от этой службы удалось только к концу 1919 года.
Нашлась более приемлемая и интересная работа. 13–14 декабря 1918 года в Наркомпросе состоялось совещание Луначарского и Лебедева-Полянского с московскими литераторами: нарком предложил обсудить идею создания в его ведомстве Литературного отдела — во главе с Горьким — для помощи писателям. Налаживание отношений Луначарский хотел возложить на беспартийных, но лояльных к советской власти людей вроде Белого, Чулкова, Шершеневича и своего бывшего помощника Рюрика Ивнева. Писатели настороженно отнеслись к инициативе, усмотрев в ней попытку официально поставить их под контроль государства с помощью «кнута и пряника». Шершеневич выдвинул кандидатуру Белого в заместители Горького, а Ивнев — сразу в заведующие отделом. Выступление Брюсова не отличалось конкретностью: «Существует новый читатель и спрос на новую книгу. Можно только приветствовать создание Литературного отдела, который учтет эту потребность. Главная задача Литературного отдела — это создание чего-то нового»{12}. Не встретив безусловного одобрения своих идей, нарком отказался от их реализации на целый год.
Седьмого августа 1919 года Брюсов был избран членом Литературно-художественной подколлегии Госиздата. Поблагодарив за сообщение об этом, он известил, что «к сожалению, в настоящее время длительная болезнь, требующая постоянного хирургического вмешательства (фурункулез. —