В. В. Розанов – А. С. Глинке-Волжскому. С. 114.

…В моей личной жизни (одна из аномалий брачных норм) произошел случай, коллизия (и у тысяч она совершается, но это не «философы» и не додумываются до корня), которая заставила меня лет 5–6 непрерывно почти продумать над темой в одну точку: «христианский брак». Я так Вас ценю, что даже скажу (под величайшим секретом) эту коллизию: в 80-м году я женился (Вы знаете мой робкий и застенчивый характер, т. е. довольно покладистый в семье), в 86-м году, в самую точку издания книги «О понимании», жена у меня уехала, «отъехала» как князья на Москве, совершенно благополучно провожатая мною на вокзал. Сколько я могу постигнуть дело, произошел безмолвный и от меня тайный роман ее с одним гостем – евреем (жил у нас лето, по ее зову, сын ее приятельницы), который ко мне привязался, влюбился в поповну, а ее не уважил. Долго рассказывать, но она довела его до тюрьмы, и вообще тут – специальное бешенство неудачной любви (только этим и могу себе объяснить), и требовала от меня писать ему отвратительнейших писем (храню целый архив). Ничего не постигая, не имея причин вражды, я раззнакомился с ним (в угоду ей), но отказался писать письма. Ну, скандалы, скандалы, бешенство, коего картина меня и сейчас приводит в ужас. Он в Москве сдавал на комиссию книгу «О понимании», и одна комиссионная квитанция, магазина Глазунова, пропала: вот, проезжая через Москву к родным, я вызвал его в гостиницу для спроса о ней, он – «не знаю», и разговор кончен. Но то, что я его видел и с ним говорил, – все и покончило. Мирно провожатая мною на вокзал, она с 86-го года по сей день мною не видена. Перевелся я из Брянска, думаю – другой город, другие люди, успокоится. Зову, имею нескромность сослаться на свое грустное – не положение, – а просто состояние духа (привычка, да и вообще ненавижу холостое положение). Ответ – 3 строки, а заключение: «Тысячи людей в вашем положении – и не воют. Люди не собаки» (хранится в моем архиве).

В. В. Розанов – М. П. Соловьеву [8 янв. 1900 г.] // ОР РГБ. Ф. 249. М. 4208.

Видимой причиной нашей (с нею) ссоры составляли ее требования, чтобы я писал ему ругательные письма, а он был прекраснейший человек, и этого я [сделать] не мог; только согласился не видеться с ним: но пропажа комиссионной на книги квитанции (он следил за изданием моей книги «О понимании» и сдавал ее в магазин под комиссионные квитанции) заставила меня, проездом через Москву, позвать его к себе в номер для объяснений; тут был третий, ее знакомый, через которого она узнала о нашем свидании, – и брак наш кончился.