Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Памятуя о часе смертном, могущем внезапно постигнуть меня, и находясь в здравом уме и твердой памяти, я, Коллежский советник Василий Васильевич Розанов, сего тысяча восемьсот девяносто восьмого года июня шестого дня, признал за благо изложить волю свою относительно имеющего остаться по смерти моей имущества, а посему настоящим завещанием моим определяю:
1. От каких-либо прав наследования имущества моего или права распоряжения имеющим остаться от меня напечатанным или рукописными моими сочинениями я безусловно удаляю именующуюся женою моею, т. е. со мной в 1880 году обвенчанную, но с 1886 года со мною не живущую, Аполлинарию Прокофьевну, урожденную Суслову.
2. Основаниями, как юридическими, так и особливо для меня важными нравственными, такового моего распоряжения служат следующие обстоятельства: а) то, что означенная Аполлинария Прокофьевна не имеет детей; б) то, что она уже имеет обеспечение в недвижимой собственности, доставшейся ей от отца ее, Прокофия Григорьевича Суслова, и заключающейся в двухэтажном деревянном доме, в Нижнем Новгороде, по Большой Солдатской улице; в) то, что вся принадлежащая мне собственность, составляющая предмет настоящего моего завещания, есть плод единоличного труда моего и не заключает в себе имущества родового, наследственного, полученного в виде приданого или созданного совместным трудом; г) безвинность моя в фактическом расторжении брака с означенною Аполлинарией Прокофьевной, чего свидетелями могут служить мои сослуживцы в Брянской, ныне закрытой, прогимназии и, далее, ее же, Аполлинарии Прокофьевны, письма, полученные мною от нее в ответ на просьбы мои вернуться ко мне на сожительство, ее прошение на Высочайшее имя, а позднее повторенное уже в 1897 году ходатайство перед Нижегородским Полицмейстером о выдаче отдельного от мужа и бессрочного паспорта на жительство, из каковых последнее ходатайство, вследствие выраженного мною письменного согласия на выдачу такового паспорта, было удовлетворено; и она живет так по бессрочной паспортной книжке, выданной ей Нижегородским Полицмейстером от 9 июля 1897 года за № 393. В силу совокупности этих данных я считаю и объявляю означенную Аполлинарию Прокофьевну совершенно мне чуждою и не имеющей никаких прав вмешательства в мое имущество и в мои дела после моей смерти…
…С разрушением, и по доказуемой свидетелями не моей вине, реального супружества я считал и считаю умершим мой первый брак вполне, вместе и с венчанием, и супругу – мою первую умершую же в супружеских и в отношении ко мне чертах, и еще существующею лишь в чертах гражданских и до моего супружества не относящихся…