Светлый фон
Жалость. мой, вкус.

Удивительно, как я уделывался с ложью. Она меня никогда не мучила…

с ложью.

Так меня устроил Бог».

«Устроил», и с Богом не поспоришь. Главное – бесполезно.

Бесполезно упрекать Розанова во «лжи», в «безнравственности», в «легкомыслии». Это все наши понятия. Легкомыслие?

наши

«Я невестюсь перед всем миром: вот откуда постоянное волнение».

волнение».

Дайте же ему «невеститься». Тем более, что не можете запретить. Наконец, в каком-нибудь смысле, может, оно и хорошо?

Гиппиус З. Н. Задумчивый странник (о Розанове) // Гиппиус З. Н. Живые лица. С. 108–111.

Гиппиус З. Н. Гиппиус З. Н

 

…Как все внешне робкие, застенчивые люди, он иногда терял самообладание. И обидчив был он очень. (Интимного для него не существовало – и о противоестественных пороках какого-нибудь друга мог он en toutes lettres[272] написать фельетон в газете.) А вот когда я коснулся в беседе с ним его личной жизни, отношения к первой жене и т. п., – о, как разобиделся на меня В. В. Какие слова злобно изрыгнул! Человек он все же был, хоть и гений (?), – со своими слабостями и грехами, маленькими и большими.

Лутохин Д. Воспоминания о Розанове // Вестник литературы. 1921. № 4/5(28/29). С. 6.

Лутохин Д.