Как только появляется кто-то с хорошо подвешенным языком и начинает обвинять во всем подряд евреев, возникают проблемы. Возможно, первоначально такой человек вовсе не антисемит, но евреи легко оказываются его мишенью.

Если я о чем-то и мечтаю, то о мире без ненависти и зависти. Новые антисемиты вызывают у меня чувство отчаяния, чувство бесконечного кружения на одном месте. Здесь я пессимист и много раз обсуждала это с Виктором, который не верил, что человеческое существо обладает врожденной агрессивностью. Он считал, что от воли конкретного индивида зависит, противостоит или уступает он злу в самом себе. Но в нас все еще много животного, и, поскольку у нас нет естественных врагов, мы убиваем друг друга.

Я все же надеюсь, что эволюция нашего мозга продолжается, сознание развивается и у нас получится донести собственный опыт до молодых, чтобы они не делали тех же ошибок, что совершались в прошлом. Иногда ужасно быть старой. Ведь я знаю, что могу предостеречь других от определенных типов поведения, только если они будут слушать. И когда мы разовьем способность прислушиваться друг к другу, появится надежда. В противном случае ее нет.

Я прочитала однажды исследование о тех, кто пережил Холокост, и там сказано, что они делятся на три категории: физически изувеченные, пострадавшие психически и творчески активные. Надеюсь, что последняя категория – моя, и особенно в том, что касается моих попыток как-то поучаствовать в противостоянии фашизму в Европе и повсюду в мире. Воспитание молодежи играет тут важную роль. И еще важно направлять на нее все творческие способности. Когда бы я ни приходила в школы поговорить о Холокосте (а я чувствовала, что на мне лежит такая обязанность), я старалась вовлечь школьников лично, сделать историческую память живой реальностью. Я спрашивала:

– У кого из вас немецкие фамилии?

Обычно они отвечали:

– А что? Вы хотите наказать нас за войну?

Я отрицательно качала головой:

– Я хотела узнать, потому что сейчас есть одна политическая партия, «Чехи для чехов», так вот представьте, что они пройдут в парламент, станут влиятельными и обяжут всех с немецкой фамилией носить на одежде особый знак.

Потом я рассказывала о статьях Нюрнбергских законов, запрещавших евреям пользоваться множеством благ повседневной жизни. Я как-то раз попросила каждого из школьников представить, что у него есть друг или родственник в партии «Чехи для чехов» и этот покровитель позволяет нарушить одно из ограничительных правил. И спросила, какое они бы нарушили.

Ученики начали спорить между собой: оставить при себе собаку или сохранить право ходить в кино, или ездить на трамвае? Необходимость выбора заставляла напряженно думать. Напоследок я задала вопрос: