— Ничего не было́.

— А пальба?

— Пацаны с поджигняком баловались… Ну, может кто и пострадал. Так не нарочно же… Вон они сидят, куняют. Такие озорники попались.

— А дозор на улицах зачем? Не понимаю.

Человек еще долго кряхтел, вздыхал, умащиваясь на чемодане. Потом, едва Сергей с Юрием прикорнули, заругались парни, игравшие в карты.

Юрий, уронив голову на колени, заснул, а Сергей уступил кому-то место. Калачев во сне постанывал, дергал головой. Забылся и Сергей, сев на бетонный пол, но командированный, свалившись с чемодана, переполошил всех.

Он выпучил глаза, показывая себе на грудь.

— Плохо ему, — догадался сосед по нарам. — Колоти в дверь.

Прибежал старшина.

— Кажись, сердечник. Куда к черту людей столько, не продохнуть… А ты еще здесь? — обратил он внимание на Сергея. — Вас в первую очередь турнём.

Юрка, очнувшись, попросился в уборную.

— По маленькому или большому?

— По среднему тоже, — к удовольствию камеры сострил Калачев.

Он вернулся не один, с лейтенантом, велевшим ребятам собираться.

Куцый, заполучив обратно гитару, не удержавшись, ударил по струнам:

— Нас утро встречает прохла-а-дой.

— А ну, молчок, — одернул старшина, провожая ребят через кэпэпэ.

— Макаронник херов, — огрызнулся Куцый.

— Эх-х, шпана, — с сожалением протянул старшина.

Куцый стал распекать ребят, что они назвали свои фамилии лейтенанту.