Глава 7 Деструктивный характер: Берлин, Париж и Ибица. 1929–1932

Глава 7

Деструктивный характер: Берлин, Париж и Ибица. 1929–1932

В 1929 г. эротические увлечения Беньямина снова вызвали в его жизни смятение, какого он не знал с 1921 г., когда его брак впервые дал трещину. В один из летних м есяцев 1928 г. до Беньямина дошло известие о том, что Асю Лацис командируют в советское посольство в Берлине, где она должна была работать торговым представителем советского кинематографа. Она прибыла в Берлин в ноябре в обществе Бернхарда Райха, который, впрочем, собирался пробыть в городе недолго, до тех пор, пока Брехт не завершит работу над «Трехгрошовой оперой». (Лацис и Райх работали с Брехтом с 1923 г., и впоследствии Брехт присутствовал на некоторых из тех кинопросмотров, которые Ася устраивала в советском посольстве.) В отсутствие Райха Беньямин и Ася два месяца, с декабря 1928 г. по январь 1929 г., прожили вдвоем в квартире на Дюссельдорферштрассе, 42, откуда не было и двух миль до виллы родителей Беньямина, где Дора и 10-летний Штефан жили с больной матерью Беньямина. Однако к февралю Беньямин вернулся в родительский дом на Дельбрюкштрассе. Хотя он, очевидно, съехал с квартиры, которую они делили с Асей, по ее просьбе, она по-прежнему играла важную роль в его жизни, и многие вылазки в берлинскую культурную жизнь предпринимались им в ее обществе. Кроме того, Беньямин возобновил общение с Бернхардом Райхом, когда его друг и Асин спутник жизни вернулся в Берлин, следствием чего, несомненно, стало продолжение того неуклюжего танца, который они вели вокруг Аси в Москве. О поразительной широте того, что позволяли себе эти люди в своих отношениях друг с другом, дает представление присутствие в январе Беньямина, все еще жившего с Асей, на празднике в честь дня рождения Доры.

Впрочем, весной после нескольких бурных сцен он попросил у жены развода, с тем чтобы жениться на своей латышской подруге, хотя ничуть не ясно, хотела ли Ася выходить замуж за него. Прошло уже семь лет с тех пор, как влечение Беньямина к Юле Кон и влечение Доры к Эрнсту Шену привели к прекращению супружеских отношений между мужем и женой. Эти семь лет были отмечены поразительной лояльностью, которую Дора выказывала по отношению к мужу, порой соглашаясь на унизительную работу, чтобы добывать для него средства к существованию, и по-прежнему играя роль первого слушателя его творений. Не менее удивительным было и упорство, с которым маленькая семья продолжала жить под одной крышей, несмотря на частые и продолжительные отлучки Беньямина и его минимальный интерес к семейной жизни. Однако теперь Беньямин решил покончить с этим, и 29 июня начался бракоразводный процесс, сопровождавшийся резкими обвинениями с обеих сторон. Он затянулся до 27 марта 1930 г., когда наконец состоялся развод. Беньямин, начавший процесс путем обвинения жены в неверности, столкнулся с противодействием в лице «одного из самых хитроумных и опасных адвокатов в Германии» (GB, 3:489), который без труда опроверг все его аргументы. В итоге процесс закончился для Беньямина полным поражением. Судьи отвергли его доводы в свете того факта, что он неоднократно предоставлял Доре – и устно, и письменно – ту же свободу в сексуальной сфере, которой много лет добивался для себя, и в то же время регулярно жил на журналистские заработки жены. В дальнейшем же он наотрез отказывался давать деньги на содержание сына. Неудивительно, что суд обязал его выплатить Доре 40 тыс. марок, которые он был ей должен, а это означало, что ему приходилось расстаться со всем своим наследством, включая свою заветную коллекцию детских книг и долю в вилле на Дельбрюкштрассе[267].