Начиная с этого момента в истории последних дней Вальтера Беньямина возникает много неясностей. По совету Аземы, мэра Баньюльса, Фиттко повела маленькую группу разведать первую часть пути через горы. Вероятно, Беньямин покинул Баньюльс 25 сентября[479]. Фиттко отмечала тщательно выдерживавшийся Беньямином темп передвижения – десять минут ходьбы, минута отдыха и его нежелание отдавать кому-либо свой тяжелый черный портфель, в котором, по его словам, находилась «новая рукопись», значившая для него «больше, чем я сам»[480]. О том, что это была за рукопись, высказываются самые разные догадки. Некоторые считают, что это мог быть законченный вариант исследования о пассажах или книги о Бодлере; обе эти гипотезы крайне сомнительны в силу неважного здоровья Беньямина и того, что на последнем году его жизни к нему лишь иногда возвращалась работоспособность. Эта рукопись вполне могла быть окончательным вариантом текста «О понимании истории», но Беньямин мог бы придавать ему такое значение лишь в случае, если бы вариант, который он нес с собой, существенно отличался от тех, которые он отдал на хранение Ханне Арендт, Гретель Адорно и Батаю. Впрочем, это лишь первая из загадок последних дней его жизни.

Во время перехода через Пиренеи Беньямин наверняка испытывал ужасные мучения, хотя он не жаловался Лизе Фиттко, был способен шутить и даже, опираясь на свой многолетний опыт прогулок по горам, помогал своим спутникам разобраться в маленькой, нарисованной от руки карте, которая была их единственным путеводителем[481]. Когда Фиттко, Гурланды и Беньямин добрались до маленькой поляны, которая была их целью, Беньямин заявил, что проведет ночь здесь; его силы подходили к концу и он не имел желания снова проделывать какую бы то ни было часть маршрута. Его спутники, ознакомившись с первой третью пути, вернулись в Баньюльс, переночевали там в гостинице и на следующее утро вновь присоединились к Беньямину, чтобы вместе с ним преодолеть последнюю, самую сложную часть подъема, и спуститься в Портбоу. Фиттко вспоминает несоответствие между «кристально ясным умом» Беньямина, его «несгибаемой стойкостью» и его отрешенностью. Лишь на одном из самых крутых подъемов его ноги стали заплетаться, и Фиттко с Йозефом Гурландом фактически втащили его наверх через виноградник. Но даже в таких условиях Беньямина не покидала его подчеркнутая учтивость. «С вашего любезного разрешения, я хотел бы…» – так он обращался к Фиттко с просьбой передать ему помидор во время остановки, сделанной беглецами для того, чтобы перекусить и утолить жажду. К вечеру 26 сентября, когда вдали уже показался Портбоу, Фиттко покинула маленький отряд, который немного вырос в численности после встречи с другими беглецами, включая Карину Бирман и трех ее спутников[482]. Когда Бирман в этот «чрезвычайно жаркий» сентябрьский день впервые увидела Беньямина, он находился на грани сердечного приступа: «…мы бросились кто куда на поиски воды, чтобы помочь больному человеку». Бирман, на которую произвели сильное впечатление его выдержка и бросающаяся в глаза интеллигентность, приняла его за профессора[483].