Полтора года… По меркам Вселенной – мгновение. Для кого-то – целая вечность. В жизни Наполеона Бонапарта последние восемнадцать месяцев стали решающим отрезком жизни. И не только для него одного, но и для всей Европы. Возвращение с Эльбы, знаменитые «Сто дней» и, конечно, громкая битва при Ватерлоо. Столько событий вместилось в какой-то год с небольшим!

Впрочем, уже все позади. Но что впереди? Быть или не быть – вот в чем вопрос. Даже эта английская фраза вызывала в нем заметное раздражение. Похоже, британцы навсегда останутся его самыми непримиримыми врагами…

Человеком, по вине которого Наполеон был сослан на забытый Богом остров Святой Елены, был герцог Веллингтон. Дело в том, что он побывал там незадолго до Бонапарта. Весной 1805 года, возвращаясь из Индии в Лондон на фрегате «Хау» под командованием капитана Джорджа Кокбэрна, герцог на несколько дней был вынужден задержаться на Святой Елене. Во время пребывания на острове Веллингтон, плывя в местной бухте, едва не погиб: лодка, на которой находился военный, под неожиданным порывом ветра опрокинулась, люди стали тонуть. Лишь по счастливой случайности будущему фельдмаршалу удалось спастись. Аристократ был сильно напуган. Оказавшись на берегу, он грубо выругался и дал слово, что никогда его нога не ступит на эту проклятую землю.

Когда Наполеона сослали на остров Эльбу, Веллингтон оказался одним из тех, кто был недоволен «смехотворной изоляцией». Тогда-то он и предложил парламентариям перевезти «узурпатора» куда подальше, например на Святую Елену, знакомую ему не понаслышке. От герцога в тот раз отмахнулись.

Такое легкомыслие аукнулось Европе «Ста днями» и многими неприятностями. После Ватерлоо о предложении герцога Веллингтона и далеком острове вспомнили вновь. На этот раз решение было принято без проволочек…

14 октября 1815 года на рейде затерянного в Атлантике острова Святой Елены встал английский военный корабль «Нортумберленд». Рядом с гигантом сновали корабли поменьше – несколько бригов и транспортные суда[1]. Двухмесячное плавание по неспокойному океану утомило не только пассажиров, но и команду. Все были бледны и несколько подавлены. Оттого с такой надеждой смотрели сейчас на скалистый берег. Каждому хотелось увидеть высокие пальмы, зелень и широкий песчаный пляж, но глаз в который раз натыкался на неприступные скалы.

Один из пассажиров был бледнее остальных. Его бледность являла собой какую-то восково-стеариновую желтизну. Так бывает, когда человек подолгу не выходит на солнце, предпочитая мрак дневному свету. В слегка помятом гвардейском мундире и треуголке, он цепким взглядом всматривался в неприветливые скалы и чем дольше смотрел, тем становился мрачнее…