Последняя и наиболее правдоподобная версия судьбы Бормана одновременно и самая простая. Именно ей Гелен сумел найти вполне убедительные подтверждения. Борман не был ни британским, ни советским агентом (хотя Гелен не исключал возможность того, что, подобно Гиммлеру, Герингу, Шелленбергу и другим нацистским главарям, он наверняка, спасая свою шкуру, имел тайные контакты либо с западными союзниками, либо с русскими, либо с теми и другими). Спасаясь бегством из рейхсканцелярии вместе с еще четырьмя нацистами, они с доктором Штумпфеггером, по всей видимости, попали под обстрел и были убиты.

Улицы, прилегающие к вокзалу Лертер — Инвалиденштрассе, Ганноверштрассе, Луизенштрассе, — и площадь перед клиникой «Шарите» были усеяны телами погибших — мужчин, женщин, детей, попавших под жестокий перекрестный огонь в районе к северу от Тир-гартена. Через два дня после того как генерал Ганс Кребс сдал Берлин генералу Чуйкову, русские собрали отряд немцев, приказав им захоронить тела в трех общих могилах в парке возле вокзала.

Два года спустя Гелен поведал представителю ЦРУ Макговерну, что один из его агентов видел фотокопии дневника Бормана, найденного русскими у погибшего. Перед тем как предать трупы земле, их обыскивали с целью установления личности. Именно так и было опознано тело Бормана. Гелен пришел к выводу, что русские захоронили останки Бормана отдельно от остальных погибших. Причина того, почему русские так и не объявили официально о его гибели, возможно, заключалась в том, что точные обстоятельства стали известны Москве лишь по окончании Нюрнбергского процесса. Было бы явной глупостью приговаривать к смерти заведомо мертвого человека, и Москва решила промолчать. Или, как выразился в своем отчете сотрудник ЦРУ Джеймс Макговерн, Сталин был не против, чтобы весь остальной мир ломал голову над «загадкой Бормана». Это служило своеобразным напоминанием о творившихся нацистами зверствах, ответственность за которые лежала и на совести заместителя Гитлера.

Еврейский центр документации в Вене тем не менее продолжал собственное расследование. И вдруг, в 1965 году, Гелен решил обнародовать новые ошеломляющие данные, подтверждавшие его собственную теорию о том, что Борман вот уже двадцать лет как мертв, а его бренные останки покоятся в земле.

Согласно переданным в ЦРУ сведениям, руководитель одного из геленовских филиалов в Западном Берлине «откопал» некоего пенсионера, бывшего почтальона по имени Альберт Крумнов. В мае 1945 года он был одним из тех, кого русские отрядили захоронить тела. По словам этого человека, он опознал Бормана и похоронил его в парке возле вокзала Лертер. Гелен договорился с западноберлинской полицией о проведении в парке раскопок, что и было сделано 20–21 июля 1965 года в присутствии представителей геленовской «Организации» и ЦРУ. В результате было эксгумировано большое количество человеческих костей и Несколько неплохо сохранившихся скелетов. Черепа доставили в криминологическую лабораторию в надежде, что один из них может принадлежать Борману. Идентификация должна была проводиться по зубам. Но ни лечивший Бормана дантист, ни медицинская карта бывшего рейхслятера так и не были найдены, и вся затея так и осталась нереализованной. Дальнейшего расследования не последовало.