Вскоре в ходе осмотра зубов было с абсолютной точностью установлено, что найденные останки принадлежат именно Кимберли Лич.

  Доктор Липкович провел вскрытие и обнаружил ровно то, «что и ожидаешь обнаружить по прошествии восьми недель». Из-за того, что февраль, март и апрель были необычно жаркими и сухими, большая часть тела не разложилась, а практически мумифицировалась. Все внутренние органы сохранились, но были обезвожены. Физиологические жидкости отсутствовали. Группу крови пришлось определять по образцам тканей.

  Причина смерти оставалась сомнительной – как и всегда при обнаружении тела по прошествии столь длительного времени. Официально Липкович заявил следующее: «Она стала жертвой насильственного преступления. Удар был нанесен в районе шеи. Было применено значительное усилие, следствием чего стал разрыв кожи. Однако я не могу с достоверностью констатировать, было ли это сделано тупым или острым орудием».

  Он также не мог с уверенностью утверждать, что девочка была задушена, но не исключал такой возможности. Кости не были сломаны, но каким-то предметом явно был нанесен удар в шею. Подобные проникающие раны обычно бывают от удара ножом или пистолетом. Никаких следов от пуль не обнаружили.

  В отличие от девушек в Талахасси у Ким не было переломов черепа, то есть преступник не бил ее по голове никакими тяжелыми предметами. Имелись признаки сексуального насилия. Однако подтвердить это с абсолютной достоверностью не представлялось возможным ни с помощью вскрытия, ни с помощью каких-либо тестов. Доктор Липкович заметил, не уточняя, что поврежденные участки тела разложились быстрее неповрежденных участков. Он намекал на то, что сохранилось недостаточно вагинальной ткани, чтобы можно было уверенно говорить о сексуальном насилии.

  А в Национальном парке продолжались поиски вещественных доказательств. На расстоянии примерно тридцати метров от свинарника они нашли мужскую куртку цвета хаки военного образца с пятнами крови.

  Скорее всего, Ким была уже мертва, когда ее тело перевезли в Национальный парк Суванни. Следов крови на самом месте ее обнаружения было совсем мало, и выраженные борозды на почве свидетельствовали о том, что тело тащили из фургона.

  Родители Ким восприняли известие о том, что ее тело наконец найдено, с печалью, но без явного шока. Они уже прекрасно понимали, что она никогда не вернется. Теперь у них оставался только один ребенок – младший сын.

  – Лучше не стало, – мрачно заметила Фрида Лич. – И теперь уже никогда не будет по-настоящему хорошо.