«Свойства и способы функционирования более высоких уровней не могут быть объяснены суммированием свойств и способов функционирования их компонентов, взятых в изоляции друг от друга. Однако если нам известен ансамбль компонентов и существующие связи между ними, мы можем вывести более высокие уровни из компонентов», — писал Людвиг фон Берталанфи, один из основателей общей теории систем[419]. Свойство системы не равно сумме свойств ее частей, оно представляет собой нечто большее и является результатом их взаимодействия, системным эффектом. Авторы книги «Искусство системного мышления: Необходимые знания о системах и творческом подходе к решению проблем» Джозеф О’Коннор и Иан Макдермотт называют такие свойства системы эмерджентными или возникающими[420]. Даже разобрав системы на части и проанализировав их, вы не сможете спрогнозировать свойства целостной системы. Они проявятся только в результате ее действия.

Например, нарисуем на листе бумаги какой-нибудь предмет. Затем возьмем еще несколько листов бумаги и нарисуем этот же предмет, постепенно смещая его в сторону по сравнению с первой картинкой. Сейчас мы имеем лишь несколько похожих рисунков. Но если положить все рисунки стопкой и быстро пролистнуть эту стопку, то можно увидеть, что предмет двигается, и получается нечто вроде мультфильма. Что произошло? Система приобрела новое свойство, не присущее ее частям по отдельности.

И это правило справедливо для систем любого масштаба и уровня. Объединили много прутьев или веток и получили метлу, с помощью которой можно подметать. Это и есть системный эффект, ради которого и создавалась система, ведь каждым прутиком (веточкой) в отдельности подметать было бы затруднительно. Или встретились два человека, полюбили друг друга, поженились, и вот это уже новая система под названием «семья» и системным эффектом в виде детей и внуков.

Понять полезность системного мышления легче всего от противного, на примерах, демонстрирующих узость предметного мышления, которое рассматривает объекты изолированно друг от друга. В Китае с 1958 года на протяжении 4 лет проходили кампании по борьбе с сельскохозяйственными вредителями, главными из которых были признаны воробьи[421]. Пропаганда объясняла, что воробьи поедают урожай зерновых, принося народному хозяйству большой убыток. За 9 месяцев было истреблено около 2 млрд воробьев! В Пекине и приморских провинциях, где воробьев уничтожали особенно усердно, попутно истребляли вообще всех мелких птиц. Но в результате массовой гибели птиц расплодились гусеницы и саранча, поедающие побеги, так как в экосистеме исчез важный естественный регулятор. И через год в стране наступил голод, в результате которого погибли миллионы человек. Так было доказано, что агротехническая польза воробьев для всей системы сельского хозяйства существенно выше локального вреда.