Если же говорить про обучение, то разве наш мудрый наставник не преподал нам, что оно бывает двух видов: при одном из них мы овладеваем тем, что уже немного понимали и знали, а при другом постигаем, каким образом нам познать то, о чем мы раньше вообще не имели представления?

Поэтому я твердо решил выяснить, какими путями можно накопить богатство, а узнав об .этом, сделать потом такие поступки своей повседневной задачей и выполнять ее хорошо. Ибо разве не будет мудрым решение наслаждаться прелестями жизни, пока мы пребываем под яркими лучами солнечного света, и предоставить для печалей то время, когда на нас опустится полог тьмы и мы отбудем в вечный мрак, где есть место лишь для иной, духовной жизни?

Я нашел себе занятие писца в зале, где велись расходные записи, и ежедневно долгие часы корпел над глиняными табличками. Шла неделя за неделей и месяц за месяцем, я по-прежнему усердно трудился, но мой доход, который мне следовало бы показать в тех же записях, так и оставался практически нулевым. Скромная пища, одежда и пожертвования богам, а также другие мелочи, которых я не в состоянии припомнить, поглощали все мои деньги. Но решимость не покидала меня.

И вот однажды в дом городского старосты прибыл богатый ростовщик Алгамиш, заказавший себе экземпляр Девятого Закона^. Он сказал мне: “Я должен имегь его через два дня, и если ты к тому времени справишься с задачей, я дам тебе две медные монеты ".

Я трудился весьма усердно, но этот закон был длинным, и когда Алгамиш пришел снова, его задание не было выполнено до конца. Он рассердился, и, будь я его рабом, он избил бы меня. Но, зная, что городской староста не разрешит ему поколотить меня, я не испугался и даже сказал заказчику: “Алгамиш, вы — очень богатый человек. Расскажите мне, каким образом я тоже смог бы стать богатым, и тогда я буду всю ночь прочить клинописью но глине, и когда солнце взоидсг. все будет закончено”.

Он улыбнулся мне и ответил: “Что ж. ты услужливый плут, но мы назовем это сделкой".

Всю ночь я коптел над табличками, не разгибам спины. От дурною запаха чадящею фитиля у меня разболелась голова, а при ею тусклом

свете мои глаза едва могли видеть. Однако, когда утром прищ^ Алгамиш, все нужные ему глиняные таблички были готовы.

“А теперь, — попросил я, — расскажите мне, что обещали”.

"Ты выполнил свою часть нашей сделки, сын мой, — любезно сказал он, — и, стало быть, я готов выполнить свою. Я поведаю тебе то, о чем гм желаешь знать, ибо я старею, а старый язык любит болтать. И когда юность приходит к старости за советом, она обретает у нее ту мудрость что копилась много лет. Но слишком часто юность думает, будто старости ведома только мудрость давно ушедших дней, а от нее, мол, нет ни толку, ни прибыли. Но помни, о юноша, что солнце, которое сияет септ дня, суть то же самое солнце, которое сияло, когда на свет был рожден твой отец, и оно все еще будет сиять, когда последнему из твоих внуков придет время удалиться во тьму.