Гладкий не оборачивается, цепким взглядом контролируя каждое движение юноши.

— Друг Бархатный, мы обсудим способ казни наедине. А теперь позволь мне допросить пленных, — голос его полон терпения. — Мы заговорили о твоих ошибках, Неуловимый. Например, учел ли ты, что я уже связался с ближайшей крепостью в Сорок Седьмом гипархате, и в настоящий момент десятки боевых единиц мчатся нам на помощь?

Свободный Охотник недолго размышляет.

— Вранье. Отсюда не может быть выхода на Всеобщую, если уж вы так засекретили это местечко, — он скупо смеется. — Придется кому-нибудь из вас самому лететь за помощью, против чего я, кстати, не возражаю.

— Слышишь, Бархатный? Нам разрешают улететь.

— Да, я никого не задерживаю. Вынужден напомнить, что наш разговор закончен. Эй, Ласковый! По кораблям.

Откликается король Бархатный:

— Я предлагаю снимать с них во время казни психо-матрицы. Это позволит пересадить сознание какому-нибудь бластомеру, и снова казнить, снимая психо-матрицы, а потом — снова казнить… — Их Резвость все еще гневается, но люди не обращают на него внимания.

— Тогда я тоже стартую, — недобро соглашается Гладкий. — Хорошую мысль ты мне подарил, мальчик. Жаль, что в пузыре тесновато, и мы с тобой обязательно столкнемся. Мой Дом, конечно, пострадает, но это не страшно, его починят. Что же ты остановился, герой?

— Вы предлагаете нам воздушный бой? — спокойно спрашивает Свободный Охотник. — Мы принимаем вызов.

Он хочет возобновить движение. А соперник уже шагнул ему навстречу:

— Неужели ты станешь состязаться со мной на этом дряхлом Веретене?

— Почему бы нет? Шансов победить у меня достаточно.

Унижение слишком велико. Вождь Гладкий первым теряет самообладание, не дав встрече достойно завершиться.

— О, Космос! Долго мне еще возиться с этим маленьким любителем совершать подвиги?!

Он словно вибрирует, весь целиком. Какой огонь вскипятил его разум — ненависть, страх? Или что-то иное, тщательно скрываемое? Сила, стянутая черным защитным костюмом, рвется на волю…

Свободный Охотник, беззвучно усмехнувшись, шагает к Веретену. Нет, не шагает. Злая сила, освободившись из плена высокородного воспитания, подло сбивает его с ног. Пузырь проворачивается, хрупкое человеческое тело соприкасается с поверхностью моста.

«Не трогай хозяина!» — взрывается декодер.

Ласковый прыгает на врага, но прыжки Бархатного столь же стремительны, и две летящие в цель тени сливаются, превратившись в один кричащий ком шерсти.

— Эй, ты жив? — издевательски зовет голос Гладкого. Откуда-то сверху. Гип Узора приподымается на локтях и обнаруживает возле своего лица широко расставленные ноги.