Мы, как видите, получили украденную у нас господином Кимом вещь. Вы — госпожу Энгельберт, плюс к тому я осмелюсь предложить вам некоторое денежное вознаграждение.

— Идите к черту, — сухо сказал я, бросив недокуренную сигарету на дорогое ковровое покрытие. Окурок зашипел и погас — специальная обработка. Даже тут не сумел им насолить.

— Что ж, это можно отложить на потом. Если вы имеете какие-то вопросы, задавайте.

— Где сейчас Игорь?

— У Шептуна. Свое разовое задание он выполнил, деньги получит позже, а Шептуну он понравился, и на здоровье. Игорь нам больше не нужен. По сути, у него даже не было легенды — он есть то, что есть.

— Что со Спрогисом?

— Господин полковник задержан пару часов назад за участие в перевороте.

Думаю, его разжалуют, может быть, посадят.

— Соколов?

— А вот тут я полный пас, — развел руками Мыльников. Судя по лицу, он действительно не врал. — Зачем вас хотели убить, зачем понадобился этот чертов андроид, зачем, в конце концов, вас пытались не пустить в Москву и мариновали у Ягера — ума не приложу. Разбирайтесь сами, если есть охота. Ягер, кстати, почти сразу после вашего визита укатил в Браззавиль, чего ему там надо — неизвестно. Вроде бы он работал на японцев, но на кого он только не работал… Это какая-то третья сила, Таманский. Подозреваю, что они предугадывали возможность вашего участия в игре с НЕРвами и решили вас безболезненно устранить. Но это только теория. Если узнаете правду — расскажите мне, пожалуйста, буду весьма благодарен.

— Вы меня переоцениваете, майор.

— А может быть, недооцениваю? Так или иначе, вы свободны, госпожа Энгельберт тоже, если вы решите возобновить разговор о вознаграждении, свяжитесь с господином Цурикатой или Добсоном…

Бородач учтиво кивнул — стало быть, он и есть Добсон.

— Идите к черту, — повторил я, поднялся и вышел. Ласточка вышла за мной.

В машине мы не разговаривали. Я высадил ее возле дома, вежливо попрощался и покатил к себе. Не могу сказать, что я чувствовал себя оскорбленным до глубины души, но что-то такое внутри ворочалось, кипело и вот-вот готово было выплеснуться. Меня использовали как пешку. Меня часто использовали как пешку, что было в порядке вещей, но на сей раз я был пешкой проходной, к тому же активно сбивавшей с дороги более сильные фигуры. Не говоря уже о других пешках, таких, как Тройка, Артем, Мартин.

Остановив «форд» у древнего телефона-автомата, я сунул в сканер свою карточку и набрал сложный номер с тремя паузами — специальная секретная линия, по которой мы с Шепом общались, не боясь прослушивания.