— Знаешь, что мне интересно… — Шептун толкнул меня в плечо, — какое они потом объяснение найдут?

— Чему?

— Ну как чему… Ты что, не врубаешься, что происходит? Я посмотрел на него вопросительно.

— Ну ты даешь, утратил хватку? — Шептун наклонился ко мне: — Империя растет, приятель. Отзываясь на просьбы трудового народа братской республики… Ну, понимаешь? Или там, для восстановления демократического строя в ответ на агрессию… Как в Африке.

— А что в Африке?

— А там вообще все очень просто было. Оказывая помощь Народному освободительному движению Африки. Таманский вот Мбопу помянул… Так вот он, родимый, возглавляет это самое Народное освободительное движение, которому мы мило помогли. Так и тут будет… Жалко, не увижу, как немцев из Белоруссии попросят.

— Почему не увидишь? — спросил я.

— По кочану… — Шептун снова стал далеким-далеким. — Высаживай меня, однако. Артем маляву переслал.

— Режьте всех, — вдруг закричал Юра из кабины. — Господь на небе отберет своих! — И засмеялся.

— Понеслось! — сказал парень со «стенобоем».

И действительно. Понеслось.

Вертолет ссадил Шептуна с набором аппаратуры. Пилот-оператор тоже остался с ним. Остальные пролетели метров двести на малой высоте и начали выпрыгивать в открытый люк.

Я выпал неудачно. От удара о землю в глазах потемнело. Меня подхватили крепкие руки, протащили над землей несколько метров. А потом над головой дико загрохотало, раздалось резкое шипение рассекаемого воздуха… И еще раз.

Проморгался я только тогда, когда вторая ракета врезалась в здание секты «Край»… Полыхнуло злым, желтым огнем.

Я еще ничего не слышал, а мы уже неслись по нескошенным травам в неостывший пролом. С крыши по вертолету и по нам вели беглый пулеметный огонь. Сектанты оборонялись как могли, благо денег на вооружение им хватало. Однако создать действительно плотный заградительный огонь они не смогли, и через несколько секунд мы были уже внутри. В развороченной приемной.

Первым оказался тот самый паренек с финским «Пойка». Вскинул трубу к плечу… Я зажмурился. А зря. Надо было уши заткнуть!

Зато когда мы влетели в облако висящей в воздухе пыли, дверей перед нами уже не было. И лестницы, о которой говорил Таманский, тоже не было… Здоровенная дыра открывала доступ к покореженным дверцам лифта. По бокам вверх уводили узкие лестничные проемы.

— Куда? — спросил меня командир подразделения.

— Вероятно, вниз, не может у них тут все в одном здании помещаться. И лаборатории, и операционные… Языка надо.

— Двое вверх, там пулеметные гнезда. Живого, хотя бы одного.