— Я уже у склада. Скоро буду с металлом в цехе.

И отключил рацию.

Двери распахнулись и перед взором глазастого комбайна открылся вид на настоящий могильник некогда работавших машин и боевых роботов. Все это оказалось искорёжено, разорвано взрывами, прямыми попаданиями снарядов в корпус боевых единиц и просто сваленного в кучу хлама, свезенного с ближайших планет для дальнейшей утилизации.

Стив не был ни рад, ни опечален такому виду. Все это удавалось видеть ему чуть ли не каждый понедельник, садясь в кресло своего старого комбайна и вывозя отсюда в последний путь остатки былого величия человеческой цивилизации.

И в этот раз ничего не изменилось. Хваткие клещи комбайна схватили несколько толстых и широких кусков металла, подняли их к верху, стряхнув на землю несколько прицепившихся обломков, после чего, усилием двух гидравлических мышц разорвали на части, сделав крупные куски более транспортабельными для утилизации. С одним из таких он и вернулся в цех. В пламенном жерле одного из колодцев, где топилась и плавилась даже самая прочная сталь, температура достигала своих потолочных значений. Уже на подходе ему стало невыносимо находится рядом с огненной бездной, где только что на его глазах буквально растворилась, словно сахар в горячем чае, часть боевого робота. Не теряя времени, Стив перевел рычаги управления вперед, заставив комбайн содрогнуться, подняв клешни с зажатым в них куском металла и с грохотом опустить вниз, расплескав от такого удара несколько крупных капель расплавленного металла прямо перед собой.

Чудовище приняло жертву. Проглотило в считанные секунды. Довольно булькнув и изрыгнув из себя два небольших фонтана кипящей жидкости, колодец вновь потребовал подношений.

Дело было сделано.

— Ну что там у тебя, — послышался тихий голос старика. — Черт, Стив, не стопори очередь, помимо тебя тут еще несколько десятков работников. Будь добр, пододвинь свою задницу в сторону и не мешай!

Он опять был зол. Впрочем, ничего нового в яростном крике своего старика он не услышал. Ему вообще уже очень давно все стало безразлично. Работа, люди, находившиеся здесь, налаженный процесс. Он возвращался вновь и вновь к складу, чтобы сделать одни и те же манипуляции: поднять-разорвать, удержать-утопить. Потом снова: поднять-разорвать… поднять-разорвать… и так до тех пор, пока не заканчивался груз. Не добавляло радости и то, что каждый день проходил только так. Никаких отдельных работ, никакой импровизации. За тебя думали, тобой командовали, ты лишь исполнял. В графе права, договора, который заключали все работника завода, значилось лишь одно: РАБОТАТЬ. Ни больше, ни меньше. Если что-то не устраивало — выход всегда находился в одном направлении. Недостатка в рабочих здесь не было никогда, а вот мест — в обрез. Случались даже убийства ради работы. Убивали по заказу, от зависти, от безысходности, но всегда цель была одна — рабочее место. И каждый кто работал здесь прекрасно это понимал. Терпели не все, но мириться приходилось каждому.