— Что хорошо гнется, обычно плохо ломается.

Всадник выдержал паузу, после чего медленно протянул:

— Странно, что именно вы сказали именно так. Ведь мир прогибается под вашей Цифрой.

— Я не хочу ломать мир. Я хочу его изменить.

— Ваши действия говорят об обратном.

— Мои действия направлены на приближение Эпохи.

— Всех в сеть не загоните.

— Судя по всему, вы не сторонник научного прогресса?

— Я — главный его адепт, — с заметным высокомерием ответил Всадник. — Я не хочу, чтобы он останавливался. А поскольку мы зашли в тупик, я должен починить гусеницу.

— Предотвратить Апокалипсис?

Сорок Два показалось, он понял, что имеет в виду контрабандист. Однако тот лишь вздохнул. Выдержал паузу и развил свою мысль:

— Апокалипсис уже наступил. Мир в тупике, мир на пороге большой войны. Колесо разорвано, однако принцип изменить невозможно — перерождение должно свершиться. И мир идет к нему, идет к большой войне, потому что это самый простой способ вновь запустить Колесо.

— Я запутался, — признался Сорок Два. — Вы ведь этого хотите?

— Большая война отправит нас на много циклов назад, — объяснил Всадник. — В лучшем случае мы вернемся в феодальное общество, в худшем — деградируем до первобытных общин. Колесо завертится, но цена кажется мне чрезмерной.

— Согласен, — проворчал Сорок Два.

Если большая война отправит мир в феодализм, о наступлении Эпохи Цифры можно будет позабыть лет эдак на триста-четыреста.

— Поэтому вы здесь.

— Я могу предотвратить войну?

— Нет.

Странно, но Сорок Два ощутил разочарование. На некоторое время он увлекся речами Всадника, можно даже сказать — заслушался и, ответь контрабандист утвердительно, почувствовал бы прилив гордости. Теперь же — лишь разочарование.