Эти соображения и заставили Илью принять дополнительные меры безопасности. В самом Оглыеве Дементьев был уверен, если к старику придут — отбрешется, скажет, мол, сдал комнату случайному человеку, а для чего, почему — не знаю. Потом, конечно, потребует вернуть должок, но это потом, в будущем, до которого еще дожить надо. А если взять тачку рядом с домом, то можно влипнуть: таксистов безы сразу проверят. Вот и решил Дементьев отправиться к Корнелиусу на метро. Пешком добрался до станции, спустился под землю, без происшествий доехал до Таганки…

А едва вышел из вестибюля, как получил по физиономии: на площади буянили обкурившиеся черенки.

В одно мгновение улица превратилась в ад. Свамперы увидели баррикаду, поняли, что не пройти, остановились, не зная, что делать, — ведь по Донскому уже маршировали аравийцы, замешкались… И попали под перекрестный огонь. Из-за полуоткрытых ставен, из-за углов, из-за баррикады — отовсюду изрыгающие свинец стволы. Несколько байкеров упали, несколько успели вырваться на Донской, откололись от вагона, но большинство бросились под защиту мобилей и мусорных баков, прижались к стенам, упали на асфальт, укрываясь за мотоциклами. Пэт с Матильдой, Лакри с Ларой, Кимура, Дрон и еще с пяток мотоциклистов сумели забиться в узенький проход между домами. Вот там-то Пэт и увидела, как Рус потянулся за оружием.

— Дай мне пушку! Я умею с ней обращаться!

— Заткнись! — Это Лара. Обожгла взглядом, прижалась к другу.

Лакри же помолчал, затем кивнул и раскрыл седельную сумку, в которую перед гонкой положил пистолет Карбида.

— Не надо, — неожиданно заявила Матильда.

— Почему?

— Начнем стрелять — не отобьемся.

— От кого?

— От кого угодно! Их всех больше! Безов, местных, аравийцев… Вы со всеми воевать будете?

— Не воевать, — бросила Пэт. — Не воевать! Защищаться!

— Ввяжемся в бой — ляжем, — буркнул Кимура. — Нас мало.

— Белобрысая права, — согласился Рус.

— Меня зовут Матильда, — обиделась девушка.

Но Рус, похоже, не расслышал. К седельной сумке он больше не тянулся, задумчиво посмотрел по сторонам:

— Уходить надо, а не драться.

— Как уходить? — зло спросил Дрон. — Не видишь, что делается?

С Донского донеслись вопли и стрельба: аравийцы приближались.