— Новый рубеж пройдет по Орджоникидзе и Серпуховской. Сейчас я подтягиваю туда резервы. Думаю, минут через сорок пойдем зачищать Болото.

— Будешь выдавливать их в Аравию?

— На балаклавцев, — уточнил Слоновски. — Я приказал им остановиться и отправить всех, кого можно, на линию Третьего кольца. Возьмем прорвавшихся в тиски.

Он не стал уточнять, что ни с севера, ни с юга водометов не будет. Грег не собирался разгонять тех, кто вышел за пределы Кришны и Аравии. Он устал.

— Удержи Болото, Слоновски, — буркнул Кауфман. — Если оно полыхнет, весь Анклав займется.

— Я понял, шеф, — кивнул Грег. — Клянусь, больше плохих новостей не будет.

— Слышали новость, братья? Наши уже на Болоте!

— Да какие они наши? Размазня аравийская!

— Может, и размазня, но безов снесли, как щенков! В самый центр рвутся!

Заявление Саида вызвало у черенков интерес. Даже лидер банды, Вагиз, оторвал голову от диванной подушки и посмотрел на принесшего весть парня:

— Точно?

— По всем новостям долдонят!

— А-а…

Черенки оттягивались в подвале старого дома, великодушно переданного банде самим Султаном Сулейманом, главарем держащей эти кварталы Болота канторы. Вагиз доводился Султану троюродным племянником, вот тот и пошел навстречу родственнику. Помещение волчата отделали как положено: и комнаты с кроватями были, и зал с тренажерами, и даже для танцулек место нашлось. Бара не хватало — Сулейман, как истинный мусульманин, за потреблением спиртного следил строго, зато на травку глаза закрывал, в общем, жить можно. Вагиз как раз раскурился в приятной компании двух податливых метелок, вот и прозевал интересное сообщение: «балалайку» в эти моменты вожак отключал, и теперь пытался выяснить подробности:

— Далеко арабы прошли?

— Говорят, чуть ли не Шаболовку уже взяли! А на Болоте паника! Ага! Все безы на прорыв ушли. И канторщики русские подтянулись — территории защищать…

— И канторщики, значит… — После курева Вагиз соображал медленно, но главные новости не упустил: — И безы, и канторщики… Интересно… — В глазах черенка зажегся нехороший огонек. — Паника, говоришь…

— Есть другая пушка?