Десять секунд. Тридцать. Минута. Пять... Дверь затихла, или, вернее, затихла баррикада, поскольку двери под ней уже наверняка не было, целой уж точно. Солдаты начали с опаской выпрямляться и отходить, подозрительно оглядываясь.

       Мне не повезло - я оказалась в первом, ближайшем к ящикам, ряду, и теперь, несмотря на "чешую", судорожно пыталась отдышаться.

       Уже несколько минут было тихо. Старший офицер кричал в переговорник, выясняя, не напали ли с другой стороны, - моими стараниями в форте каждая мышовка теперь знала о глубине познаний "хозяев" (или одного из них) в тактике и стратегии.

       В конце коридора послышался скрежет - тащили полуторатонный слесарный станок из соседней мастерской. Совместными усилиями его навалили на баррикаду и сняли колеса.

       И только тогда вздохнули свободно.

       Оставив у завала в карауле отряд наименее помятых солдат, мы начали расходиться - кто в лазарет, кто на исходные посты, а большинство - на стену, добивать то, что осталось после работы охранных установок.

       Но, распахнув помятую дверь северной башни, мы увидели только ясное ночное небо и пустой двор. Т'хоры исчезли.

       Обыск на территории и осторожное наблюдение за подозрительной дырой в земле ничего не дали. И это внушало некоторый оптимизм.

       Но... Наши корабли. Они ведь остались там, за баррикадой. И трейдеры, и грузовик... Остались только легкие приземельные дайры, что стояли в малом наземном ангаре - и что-то мне подсказывало, что и они уже никуда не полетят.

       Он знал, куда бить.

    ***

       Это была последняя ночь, когда мы смогли ходить под открытым небом.

       С первыми лучами солнца из обваленного хода высунулась пара когтистых лап, проталкивая тощее тело. За первым т'хором последовало еще три сотни, сметя патрули, раскурочив и сбросив с крыш стрелковые установки.

       Теперь под открытым небом разгуливали т'хоры, бродя по двору и пытаясь вырвать двери.

       В форте оставалось меньше трехсот солдат, из которых три четверти по амуниции и подготовке приближались к внутренним войскам. Без "чешуи", "пузыря" и герметичного десантного шлема это было пушечное мясо, рискующее погибнуть раньше первого выстрела - теперь т'хоры вешали ядовитое облако везде, где бы не находились.

       Нам же было приказано держаться любой ценой до прихода кораблей Лидры. Мы держались. Изолировали башни и жилые корпуса, где было слишком много окон, которые не успели заварить, и перебрались на подземные этажи. На нашей стороне были малые размеры и толщина стен изначально укрепленного замка, но мы оказались в положении партизан, запертых в каменном мешке.