Том поставил большой блайнд (Кирилл сразу же сделал так же) и принялся за новую раздачу — теперь его черёд.

— Ну, не знаю, — пожал плечом Кирилл. — У меня было много сестёр… И братьев тоже. Папаша развёл гарем из двенадцати женщин, чтобы клепать себе армию.

Том задержал на нём взгляд.

— Интересные у вас порядки, конечно.

— На самом деле, я уже не могу сказать, что ваши порядки лучше, — сказал Кирилл, пока Том выкладывал три карты флопа.

Кирилл бросил вперёд две синих фишки.

— И что ж случилось с твоим папашей? — Том ответил, поставив двадцать долларов.

— Я вынес ему мозги огнетушителем.

— Неужели он был мразью похуже тебя?

— Куда там! Даже похуже тебя, Лэнфорд. Посчитать только то, что он растил десятки своих детей в террариуме вместе со змеями и казнил врагов из соседних племён, переезжая их черепа колесом грузовика…

— Мило. — Том выложил четвёртую карту.

— А мои братья и сёстры, что верно ему служили, подохли в пожаре. Им бы пригодился огнетушитель, как думаешь?

— А может, им бы пригодился брат, который бы направил на путь истинный? — с насмешкой в тоне сказал Том.

— Ему было некогда. Как только их брат выбросил канистры с бензином, он пошёл в резиденцию отца… С огнетушителем в руках. — Взгляд Кирилла был прикован к лицу Тома. — Так ты хочешь направить Мэри на путь истинный? Ты когда в последний раз смотрел в зеркало?

— Что ж, — сказал Том. — Скажем так, я обещал матери. А она для меня была уж точно самым близким человеком.

— Засчитано, — сказал Кирилл и вновь поглядел на свои карты. Тройка червей и четвёрка пик. Слабые карты. Хотя, как подумать? За разговором он и не обращал внимания на стол. В терне лежали дама бубен, двойка треф, шестёрка червей и туз червей. Шансов мало, но, если в ривере всё-таки выпадет пятёрка — будет стрит, и он с большой вероятностью победит. Глупо и рискованно, но какая разница? К чёрту логику!

Кирилл выдвинул все свои фишки вперёд.

— А ты? — Том также пошёл ва-банк и бросил карты лицом вверх. У него лежали два туза. — Чего хочешь ты?

Том взял колоду.

— Теперь уже даже не знаю, — сказал Кирилл и издал смешок. — Наверное, изменить мир.