Нмедзи и Типо дружно повернулись к ней, словно оскорбленные ее вопросом.

– О, с этим человеком я готова отправиться во дворец Тадзу на дне его водоворота…

– За этой женщиной я пойду на приступ замка Маты Зюнду…

– Если у него будет лишь бумажный кораблик, я доверюсь ему…

– Если единственным ее оружием будет шпилька для волос, горе ее врагам…

– По-моему, вы достаточно ясно высказали свое мнение, – улыбнулась Тэра, показывая знаком, чтобы они остановились.

На лицах у всех были радость и облегчение. Принесли фляги с теплым рисовым пивом – все наполнили кубки и осушили их.

– Не надо излишней самоуверенности, – напомнила Тэра. – Составить план – это лишь первый шаг; привести его в исполнение – в десять раз труднее.

Заседание военного совета продолжалось до тех пор, пока звезды не завершили свой путь по ночному небу. На рассвете шлюпки развезли офицеров и капитанов по их кораблям, однако ложиться спать никто не стал. Предстояло много работы.

Потаенная девушка

Потаенная девушка

Начиная с восьмого века нашей эры двор китайских императоров династии Тан все больше зависел от военных наместников цзедуши[87], чья ответственность первоначально заключалась в охране границ, но постепенно распространилась на сбор налогов, местную администрацию и другие аспекты политической власти. По сути, военные наместники превратились в независимых феодальных князей, чье подчинение императорской власти стало чисто номинальным.

Противостояние наместников частенько принимало жестокие, кровавые формы.

* * *

Утром следующего дня после моего десятого дня рождения весеннее солнце, пробиваясь сквозь ветки цветущей софоры, покрывает пятнами света вымощенную каменными плитами дорогу перед нашим домом. Я забралась на толстый сук, указывающий на запад, подобно руке бессмертного, и тянусь к пучку желтых цветков, предвкушая сладковатый вкус с примесью горчинки.

– Подай милостыню, юная госпожа!

Я опускаю взгляд вниз и вижу буддийскую монашку – бхикшуни. Я не могу сказать, сколько ей лет: на лице у нее нет морщин, однако в ее черных глазах есть какая-то сила, напоминающая мне мою бабушку. Легкий пушок на ее бритой голове в лучах теплого солнца сияет, словно нимб; ее серая ряса-касайя чистая, но подол обтрепался. Монашка держит в левой руке деревянную миску и выжидающе смотрит на меня.